Первая кровь, обагрившая руки Лукьянюка, была украинской кровью. Пролилась она сразу же после начала Великой Отечественной войны.
- Секретаря вашего коммунистического райкома в лесу порубал, а с ним заодно и начальника милиции, - рассказывал Лукьянюк. - Хотите знать, как дело было? Скажу. Теперь скрывать нечего! Они с оружием, но и у меня топор. Они на мотоцикле, но и у меня веревка. А знаете, что с мотоциклом бывает, когда он на веревку поперек дороги напорется? Ага, знаете! Значит, и остальное объяснять не надо...
Изрубленные тела двух советских работников Лукьянюк чуть ли не на другой день предъявил захватившим район фашистам. Убийцу похвалили и приняли в полицию. Такие помощники были нужны оккупантам.
Служил там Лукьянюк усердно, старательно и вскоре обратил на себя внимание начальства. Подающего большие надежды полицая направили в ковельскую жандармскую школу. Пробыв в ней три месяца, Иван Лукьянюк стал инструктором полевой жандармерии. С тех пор он уже не рядовой палач, а инструктор по расстрелам, руководитель многих казней.
- Жили - не скучали! - цинично улыбаясь, вспоминал Лукьянюк. - Разве только в Ратном была у нас работа? А Малорито! А Заболотье! А Пожежин! В Малорито человек двести пустили в расход... В Заболотье не меньше пятисот...
Он деловито перечислял села, города, местечки, называл цифры.
В жандармерии Лукьянюк прослужил несколько месяцев. Тем временем оуновцы создали собственные вооруженные силы - Украинскую повстанческую армию, воевавшую лишь с партизанами и мирным населением. Сюда, к этим бандитам-националистам, и потянуло Лукьянюка. В мае 1943 года он сбежал от гитлеровцев к новоявленным "украинским повстанцам", как величали себя вооруженные бандеровцы.
Изменения в жизни Лукьянюка произошли чисто внешние. Обращались к нему теперь не по фамилии, а по кличке - Стальной. Числился он не во взводе, роте и батальоне, а в чете, сотне и курене. Носил на шапке не кокарду со свастикой, а трезубец петлюровских времен. Но деятельность Лукьянюка осталась прежней - погромной, палаческой, террористической.
За сочувствие и помощь партизанам бандеровцы уничтожали жителей многих сел и хуторов - мужчин и женщин, стариков и детей. Террор массовый они сочетали с индивидуальным.
Понуро шагает по дороге лошадь, запряженная в крестьянскую подводу. Возницы нет. Наверно, лошадь отвязалась да и пошла себе знакомым проселком. Но, остановив ее, партизаны видят, что в телеге лежит мертвец с распоротым животом и вывернутыми внутренностями. Или в телеге - человек с отсеченной головой, положенной ему на грудь. Тут же рядом дощечка с одним только словом: "Червонный".
Кем был этот простой человек, названный бандеровцами червонным, то есть красным? Чем провинился? Быть может, он из тех, кто помогал в 1939 году делить между бедняками отобранную у помещиков землю... Может быть, радовался, что его детей стали учить в школе бесплатно... Или он партизанский проводник? Или сказал когда-нибудь о бульбашах недоброе слово? Да любая из таких причин могла послужить поводом для расправы бандитов над честным украинским тружеником. Поляка бандеровцы убивали только за то, что он поляк, еврея - за то, что он евреи.
Двигаясь в район Ковеля Волынскими лесами, мы не раз встречали на своем пути небольшие польские хутора. Если где-то над лесом кружится с карканьем воронье, значит, там польский хутор! Он всего из двух-трех дворов. Двери в хаты распахнуты. Несет сладковатым трупным запахом. Но войдешь - увидишь не трупы, а сплошное кровавое месиво. Вся семья изрублена буквально в куски. В качестве орудия казни бандеровцы предпочитали секиру - широкий топор на длинной рукоятке. "Полячишек рубили мелко, как на холодец!" - сказал нам теперь Стальной, по-волчьи ощерясь.
За время оккупации на территории Волынской области было уничтожено около двухсот тысяч мирных жителей. Они пали не только от руки гитлеровцев. Десятки тысяч волынян убиты украинскими националистами. Иван Лукьянюк вел свой собственный счет. Он признался, что сначала в рядах гитлеровцев, а затем в бандеровских отрядах участвовал в уничтожении восемнадцати тысяч советских граждан.
У немцев Лукьянюк получил звание инструктора полевой жандармерии, а украинские националисты сделали его сотником, то есть поручиком. Позже, выражая особое доверие сотнику Стальному, командование УПА направило его в числе других своих представителей в комиссию по переговорам с гитлеровцами о совместной борьбе против партизан.
Да, недолго фашисты немецкие и фашисты украинские вели между собой даже мнимую, формальную войну! У них нашлось на чем помириться, спеться друг с другом. Во Львове уже комплектовалась из оуновцев дивизия СС "Галитчина". На Волыни эсэсовских дивизий, состоящих из предателей украинского народа, не было, по возле села Колки мы видели сооруженный кулачьем огромный дубовый крест с глубоко вырезанной надписью: "Хай живе Адольф Гитлер и Степан Бандера!" Жаль, что я приказал спилить и сжечь этот крест! Надо было бы только снять его и сохранить потом для истории...
Ни раздельные, ни совместные операции гитлеровцев и украинских националистов против партизан не достигали цели. Не потому ли пришлось им усиливать свою разведку? Не потому ли засылают они к партизанам уже не только глуповатых потаскушек, но и таких матерых бандитов, как Лукьянюк-Стальной?!
В начале января 1944 года Стальной был вызван к бандеровскому генералу Рудому и к одному из партийных главарей националистов руководителю северного "провода" некоему Сушко. Задание проникнуть в наше соединение Лукьянюк получил лично от него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132