Японцы не сомневались в успехе. Командир 23-й пехотной дивизии японских войск генерал Камацубара в приказе от 30 июня, захваченном впоследствии нами, так и писал: Дивизии главными силами переправиться через реку Халхин-Гол, захватить войска противника и уничтожить их. Далее он с хвастливой уверенностью заявлял, что движется с основными силами на гору Баин-Цаган, где будет находиться после ее взятия.
Для того чтобы лучше запечатлеть и распропагандировать свой триумф, японцы пригласили в район боевых действий иностранных корреспондентов и военных атташе, в том числе и военных атташе гитлеровской Германии и фашистской Италии.
Как видим, план наступления был продуман до мельчайших подробностей и деталей. Причем не только продуман, но и в достаточной степени обеспечен силами и средствами. Так что же все-таки помешало японцам осуществить его? Вот на этом-то мне и хочется остановиться более подробно.
Нужно сказать, что итоги майских боев были проанализированы нашим командованием со всей тщательностью.
Разумеется, было отмечено, что действия наших частей и подразделений отличались мужеством, отвагой и героизмом, командиры показали высокое воинское мастерство, тактическую эрудицию. Но наряду с этим нельзя было обойти и недостатки в управлении боем и ведении разведки, на анализе которых было сосредоточено особое внимание.
Да, действительно, не все было достаточно продумано в период проведения майской операции. Боевые порядки войск, выдвинутых на восточный берег реки Халхин-Гол, оказались растянутыми в тонкую цепочку на фронте 20 километров, а резервы удалены от района боевых действий на расстояние 125 километров, что лишало их возможности быстро оказать помощь войскам, прикрывавшим границу.
Были допущены ошибки и в построении боевых порядков. К примеру, монгольские кавалерийские части разместили в центре боевого порядка между советскими стрелковыми подразделениями, а это не давало им полностью использовать свои боевые возможности, вести разведку и лишало наши войска надежного, маневренного прикрытия на флангах. Необеспеченность флангов и отсутствие разведки позволяли японцам совершать маневры и обходить боевые порядки наших войск.
Опыт боев показал также, что сил для отпора врагу у восточной границы Монгольской Народной Республики явно недостаточно. Поэтому в течение июня в район Тамсаг-Булака были переброшены 11-я танковая бригада, 7, 8 и 9-я мотоброневые бригады, 36-я мотострелковая дивизия (без одного полка), тяжелый артиллерийский дивизион, свыше 100 истребителей, а также передислоцировалась 8-я кавалерийская дивизия монгольской Народно-революционной армии21.
Командование советско-монгольских войск, сделав необходимые выводы из майских боев, организовало прочную оборону по важнейшему рубежу - в 5 - 6 километрах восточнее реки Халхин-Гол. Правый фланг обороны проходил через гряду песчаных высот и упирался в реку Халхин-Гол. Левый фланг проходил по высоте, которая позже получила имя Ремизова, пересекая ее северные скаты, и тянулся от реки Халхин-Гол в 3 - 4 километрах южнее горы Баин-Цаган. Гора Баин-Цаган и близлежащий район развалин прикрывались подразделениями монгольской кавалерийской дивизии.
Учитывая, что японцы имеют перевес сил, наше командование приняло решение, прочно удерживая плацдарм на восточном берегу Халхин-Гола, измотать противника в оборонительном бою, нанести ему значительный урон, а затем сокрушить сильными контратаками из глубины.
О замысле этом я, разумеется, узнал позже, но участвовать в его исполнении пришлось активно. В ночь на 2 июля 24-й мотострелковый полк был поднят по боевой тревоге и получил задачу ускоренным маршем следовать в район озер - 25 - 30 километров западнее горы Хамар-Даба. Туда же перебрасывается весь подвижной резерв (в состав которого и входил наш полк). Таким образом, вместе с нами в новый район дислокации прибыли 11-я танковая и 7-я мотоброневая бригады.
Это сразу облегчило положение наших войск, занимавших позиции в районе горы Баин-Цаган, ибо здесь японцы успели сосредоточить более 10 тыс. штыков, а нам удалось лишь более тысячи. У японцев было около 100 орудий и до 60 орудий ПТО. В наших же войсках было немногим более 50 орудий, включая и те, что находились на восточном берегу реки Халхин-Гол.
Понятно, что переброска в этот район резерва приобретала важное значение. Марш проходил в высоком темпе. Движение нашего полка осуществлялось четырьмя колоннами, с воздуха нас прикрывал авиационный полк под командованием Героя Советского Союза майора Г. П. Кравченко. В небе не раз появлялись японские самолеты. Они пытались атаковать наши подразделения, но советские летчики смело вступали в бой и заставляли врага отказаться от своих замыслов.
Запомнился мне такой эпизод.
Одному японскому самолету удалось прорваться через заслон наших истребителей, и он зашел для атаки колонны полка. Однако тут же к нему устремился наш истребитель. Воздушный бой разгорелся прямо над нашими головами. Самолеты выписывали фигуры высшего пилотажа, а мы о замиранием сердца следили за нашей краснозвездной машиной, болея за летчика.
Наконец наш истребитель оказался в хвосте у вражеского, и тут же к японскому самолету потянулись огненные трассы. Он загорелся и, кувыркаясь, стал беспорядочно падать вниз. Метрах в трехстах от нас взметнулся столб огня и дыма.
Советский самолет сделал круг над нашей колонной и взял направление к своей группе. И тут на него напали четыре японских самолета. Я даже не заметил, откуда они появились. Наш самолет маневрировал, уходя от непрерывных атак врага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88