Столь подробно останавливаюсь на медицинском обеспечении боевых действий на Халхин-Голе потому, что, во-первых, попав в госпиталь, по-настоящему оценил нелегкий, самоотверженный и такой необходимый труд советских военных медиков и, во-вторых, после этого своего посещения госпиталя, признаюсь, по-иному стал относиться к медицинской службе как в полку, так и в соединениях и объединениях, которыми довелось командовать впоследствии.
Я постоянно интересовался работой этих учреждений, их укомплектованностью, профессиональной подготовкой персонала, по возможности стремился бывать и на медицинских пунктах, и в медсанбатах, и в госпиталях, чтобы лично убедиться, не нужна ли какая помощь в организации их более четкой деятельности.
Возвращаясь же к событиям на Халхин-Голе, должен отметить, что к августу медицинское обеспечение войск было отлажено до совершенства. Да я и на себе это испытал. Помощь при довольно серьезном ранении мне была оказана быстро, профессионально и надежно.
Невозможно переоценить труд медиков. Если бойцы героически сражались с врагом, то врачи героически боролись за восстановление здоровья, за спасение жизни красноармейцев и командиров. Даже при налетах японской авиации они не покидали своего поста, боролись за жизнь людей. Их подвиг был по достоинству оценен. Орденом Ленина награждены врачи М. Н. Ахутин, В. И. Казанский, З. Е. Смоляницкий, другими наградами отмечены многие врачи и медсестры.
И все же мне было обидно: выбыть из строя в разгар наступления. Конечно, я не сомневался, что мои боевые помощники - и майор А. Беляков, и комиссар И. Щелчков, и капитан В. Полунин - уверенно смогут руководить полком, выполнят поставленные задачи. Тем не менее хотелось сделать это самому, быть там, на поле боя, лично вести батальоны на врага...
Изредка выдавались и радостные дни. Однажды меня предупредили, что приехала жена и скоро придет ко мне. Естественно, привел себя в полный порядок и стал с нетерпением ждать. Чтобы не волновать супругу, попросил медсестру не накрывать мне одеялом ноги - пусть, мол, видит, что целы и невредимы.
Встреча была трогательной, ведь не виделись мы уже несколько месяцев. Наконец она спросила:
- Куда же ты ранен, Ваня? Я ответил:
- В ногу, - и тут же добавил: - Ничего страшного, скоро выздоровею.
Леля посмотрела на меня пристально и, очевидно, хотела уточнить, цела ли кость, а вместо этого растерянно проговорила:
- Ранен в ногу, а брюки целы.
Естественно, в палате раздался и долго не утихал смех. И мои друзья корреспонденты использовали впоследствии этот разговор. Несмотря на просьбу жены не писать об этом разговоре, сделали его достоянием многих людей. Ну что и, как говорится, из песни слова не выкинешь.
Как-то ночью - это было в конце августа - я услышал шум у дверей палаты. Прислушался, разобрал голос сестры. Она кого-то убеждала:
- Товарищи, ведь можно подождать до утра. Сейчас три часа ночи. Человек спит.
Но я уже проснулся. Подумал, что кто-то прибыл из района боевых действий. Взяв костыли, открыл дверь и увидел у дверей группу командиров, в том числе начальника и комиссара госпиталя. Позвал всех в палату. В ней мы были вдвоем с капитаном Никитиным - заместителем командира одного из полков нашей дивизии по материальному обеспечению. В небольшой комнате сразу стало тесно. Стоять мне было еще трудно, и я присел на койку. Лица моих гостей были торжественно-веселые. Значит, новость хорошая. У меня отлегло от сердца.
- Дорогой Иван Иванович, - сказал незнакомый мне полковник из штаба группы, - только что передан по Московскому радио Указ Президиума Верховного Совета о присвоении вам звания Героя Советского Союза.
Новость была такой неожиданной, что я вскочил, забыв про больную ногу. Кто-то поддержал меня под руку, кто-то обнял, кто-то пожимал руку.
- Вы что-то, наверное, напутали, - наконец вымолвил я.
- Нет, Иван Иванович, ничего не напутали. Все так, как сказал товарищ полковник, - услышал я голос начальника госпиталя. - Так что поздравляем от всей души.
Трудно передать все чувства и переживания, которые охватили меня в те минуты. Можно коротко сказать, что это был самый радостный и счастливый день в моей жизни.
Буквально назавтра я стал просить, чтобы меня выписали из госпиталя и отправили в полк. К этому времени я уже мог передвигаться на костылях. Медики запротестовали. Но мне удалось настоять на своем. В полк поехал не сразу. Меня пригласили в Президиум Великого народного хурала Монголии, где вручили орден Красного Знамени Монгольской Народной Республики.
Вскоре после возвращения в свой полк побывал в штабе группы и представился командующему - комкору Г. К. Жукову. Он поздравил меня с присвоением звания Героя Советского Союза, справился о здоровье. Увидев, что я на костылях, предложил поехать на Родину, для лечения.
- Разрешите мне остаться в полку, - попросил я. - Чувствую себя хорошо и вполне могу командовать.
- Иван Иванович, понимаю ваше рвение, но оно ни к тему, - сказал Георгий Константинович. - Сейчас не только вам на костылях, но и тем, кто без костылей, уже делать нечего. Японская группировка разгромлена. Так что поезжайте лечиться.
И все же, вняв моим настойчивым просьбам, Г. К. Жуков разрешил остаться в полку на несколько дней. Это позволило мне стать свидетелем последних событий на Халхин-Голе...
Однако вернемся к тому дню и тому моменту, когда я оставил полк по ранению.
Все события мне удалось восстановить по многочисленным и довольно подробным рассказам их участников - моих подчиненных.
После короткой подготовки батальоны все-таки овладели тем рубежом, на котором столь упорно оборонялся противник и из-за которого мне пришлось выезжать на передний край.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88