.. Невольно возникает вопрос, почему же см и о "своей" родине повествует в третьем лице? Следует здесь вспомнить, что в первой половине V века некоторые армянские авторы об Армении к обо всем том, что касается армян, повествовали также в третьем лице, например, Фавстос Бузанл в своей "Истории Армении" и др.
Пренебрежительное отношение Корюна к нравам и обычаям некоторых районов Армении, якобы подтверждающее гипотезу нашего исследователя, также не может стать непреложным доказательством иностранного (грузинского) происхождения автора "Истории Маштоца". Ведь Корюн точно так же говорит и о нравах жителей иверских и агванских гаваров. В данном случае устами Корюна говорит патриот, любящий свою родину, отчизну, болеющий душой за родной народ. Разве не такими были и другие армянские писатели V века, в частности великий Мовсес Хоренаци. Вспомним его "Плач".
Далее. Отсутствие Корюна на армянских собоpax второй половины 40-х годов V века без труда можно объяснить и преждевременной смертью нашего автора...
Из всей аргументации Г. Фынтыгляна о грузинском происхождении Корюна самым веским является вышеупомянутый отрывок текста "Истории".
Впрочем и этот отрывок вызывает определенные сомнения. С конца прошлого столетия выдвинуты были разные конъектуры данного отрывка. Так. еще в конце 90-х голов известный филолог-арменист Норайр Бюзандаци категорически отверг подлинность его, "считая его, без сомнения, искаженным", и предложил следующую конъюктуру: *** - "из них (т. е. из учеников) нашлись достойные возвестись в сан епископа"23.
Конъектура Hорайра Бюзандаци24, несмотря на возражения Г. Фынтыгляна, дала импульс арменоведам-филологам для гиьых интерпретаций данного текста. Из них считаем необходимым отметить здесь мнения видных ученых, aрменистов-филологов: М. Абегяна25, Т. Авдалбекяна26, Н. Акиняна27. (Русский перевод сделан с конъектуры М. Абегяна).
Вопрос о происхождении Корюна еще не выяснен окончательно. Этот спорный вопрос удастся разрешить после академического издания текста Корюна со всеми разночтениями списков.
Из вышеизложенного не подлежит сомнению, что Корюн был любимым учеником и сподвижником Маштоца. Чему же обучались ученики в школах Маштоца и Саака? Разумеется, не только грамоте на армянском языке. В этих школах они изучали греческий, сирийский, возможно и персидский языки, библию и труды отцов церкви и, по всей вероятности, другие предметы, входящие в церковные школы периода раннего феодализма. Лучших абитуриентов школы отправляли в Сирию и Греции для усовершенствовани в науках и для переводов книг ил армянский язык. В числе первых учеников, отправленных в Сирию и Грецию, были Иосеп. Иоанн, Гзник, Гевонд, Корюн и другие.
4
По мере сил наших осветив жизненный путь нашего автора, перейдем к его литературному наследию.
Имеется ряд гипотетических теорий арменоведов-филологов, приписывающих тот или иной переводный, а иногда и оригинальный, национальный, но анонимный или сомнительный литературный памятник Корюну.
Современные филологи-арменоведы, точно так же выдвигая гипотезы о принадлежности того или иного оригинального или переводного памятник какому-нибудь автору,, обосновывают свою гипотезу данными текстологического, филологического характера: сходство стиля, однородность лексики. совпадение выражений, оборотов речи, иногда выявляемые в обоих сравниваемых памятниках общие места, даже дословные отрывки и т. д. В этом разрезе в отношении Корюна и его литературного наследия проделана большая работа арменоведами-филологами - Норайром Бюзандаци, Н. Акиняном, Г. Фынтыгляном и другими. Подобная текстологическая работа оказала весьма большую пользу в деле уточнения и исправления текстов древнеармянских памятников. Однако она не была в состоянии выявить и доказать авторство данного памятника.
Здесь не место заниматься разбором текстологических работ этого порядка. Мы рассмотрим, к тому же сжато, весьма ценный труд Норайра Бюзандаци о переводах Корюна28.
Маститый филолог Н. Бюзандаци, весьма тщательно изучив оригинальные и переводные памятники письменности первой половины V века, делит их на четыре группы, при этом тексты "Жития Маштоца" Корюна, "Истории" Агатангелоса, Фавстоса Бузанда, книг Маккавеев и предисловия, а также заголовок к "Деяниям апостолов", "Соборным посланиям", "Посланиям ап. Павла" и т. д. Эвтала Александрийского, по стилистическим особенностям выделил в "четвертую группу" учеников-переводчиков Маштоца, единственным представителем которых он считает Корюна. Таким образом, Корюн, автор "Жития Маштоца", является, по мнению его, одновременно переводчиком трудов Агатангелоса и Фавстоса Бузанда, книг Маккавеев и предисловий Эвтала Александрийского.
Основной недостаток текстологического груда Н. Бюзандаци сводится к тому, что он понятия "группы" и единоличного автора отождествляет и таким плодовитым автором считает Корюна. Если последовательно развить такую постановку вопроса. окажется, что вся богатейшая оригинальная и особенно переводная литература первой половины V века является продуктом труда литературных деятелей, являвшихся в то же самое время и самыми усердными переводчиками; а если исключить из этой группы основоположников армянской письменности Саака и Маштоца, останутся в ней лишь Езник Кохбаци и Корюн....
Норайр Бюзандаци смешивает понятия группы и единоличного автора. В группе могут состоять многие деятели, а единоличный автор едва ли может представлять целую группу.
И в самом деле, в упомянутых памятниках можно наблюдать общее стилистическое родство, колорит, сходную лексику и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33