Сотни тысяч кадыков ходили вверх-вниз.
Наконец, в самый разгар дня, колокольный звон усилился, достигнув максимальной силы, и вслед за этим на площади воцарилась тишина. Собравшиеся стояли, затаив дыхание. Затем из Святилища донеслись проникновенные звуки органа. То был торжественный марш, полный таинственности, благородства и энергии. Должно быть, такая музыка звучала в тот день, когда Великий Бог впервые явил свою волю, создав из черного хаоса Землю.
Медленно, в такт этой величавой музыке, воздвигнутый за ночь помост начал заполняться священнослужителями, алые рясы которых отливали золотом. Те, кто стоял ближе ко входу в Собор, могли разглядеть эмблему на рясах этих священников. На эмблеме был изображен треугольник, на вершине которого помещался огромный сверкающий алмаз. В толпе пронесся шепот, что руководить празднеством Великого Возрождения на этот раз будет Высший Совет. Мало кто из присутствующих на площади мог похвастаться тем, что когда-либо видел первосвященника. Внезапно, в едином порыве, весь Совет обратил свои взоры к небесам. Во всяком случае, так могло показаться простолюдинам.
На лицах публики отразилось изумление. Темп музыки убыстрился, высокие двери Собора распахнулись, и оттуда двинулась процессия жрецов, идущих четырьмя рядами — само воплощение власти Иерархии. Это были священники всех кругов, великолепные и прекрасные, как боги. Они образовали кольцо, выстроившись около помоста. Пока священники совершали свое шествие, музыка становилась все громче, все торжественней, словно солнце, восходящее к зениту. Священники, казалось, втаптывали своими ногами в землю все мировое зло, противостоящее Иерархии.
Гонифаций, стоящий на помосте, обратился к священнику низшего круга, стоявшему рядом с ним.
— Откуда эта вонь? — поинтересовался он.
Невозможно было больше не обращать на это внимание. Смешанный с приторной сладостью фимиамов Иерархии, на площади все сильнее чувствовался незнакомый тошнотворный запах.
Адъютант Гонифация пообещал выяснить, в чем дело. Подавшись вперед, Верховный Иерарх внимательно всматривался в двух священников, несших сосуды. Он узнал их обоих. Один был Реалист, а другой — фанатик с непреклонным выражением лица.
Гонифаций нажал на кнопку портативного телевизора и увидел перед собой на экране лицо Главного техника Контрольного Центра Собора.
— Ваше высокопреосвященство, у Нового колдовства нет средств против нашей аппаратуры, — разъяснил он Гонифацию. — У нас такая предупреждающая система охраны, которая мгновенно даст знать, если силовые лучи начнут действовать на территории Площади. Мы приготовили ряд контрмер. Как вам известно, телесолидографический щит также в полном порядке. Короче говоря, Великая площадь, Собор и прилегающая к ним территория полностью изолированы. Вы можете быть совершенно спокойны. Запах? Мы уже знаем об этом. К сожалению, произошла досадная поломка в механизме одного из проекторов, распространяющих аромат. Его уже исправили.
По требованию Гонифация он внимательно изучил лица священников, находящихся в контрольном центре. Все лояльные Реалисты, за исключением двух фанатичных физиков из Пятого круга.
— Да, ваше преосвященство, — заверил Гонифация Главный техник, — в случае опасности мы сможем мгновенно возвести силовой защитный купол над помостом. К тому же, по вашему распоряжению мы держим наготове эскадрилью ангелов, готовую подняться в воздух в любую минуту.
В основном удовлетворенный докладом, Гонифаций отключил телевизор. И действительно, Главный техник сказал ему правду. Тошнотворный запах, прежде распространявшийся по площади, пропал, хотя можно было заметить, что некоторые из присутствующих поморщились. Сейчас Гонифацию хотелось бы видеть рядом с собой кузена Деза, но маленький дьякон не мог оставить охоту за ведьмами. Однако Джарльз был неплохой заменой ему.
Шествие закончилось под великолепные и триумфальные звуки музыки, символизирующей акт творения Великого Бога, приведший к созданию Иерархии после катастрофического эксперимента Золотого Века.
Толпа, ожидавшая вот уже несколько часов, умиротворенная парасимпатическим излучением, легко поддавалась молитвам проповедников-возрожденцев, чьи голоса раздавались из усилителей, установленных на площади. Зазвучала легкая и нежная музыка, неуловимо подчеркивавшая ритм монотонных песнопений. Для усиления эффекта проповеди была подобрана сложная гамма парасимпатического и симпатического излучений.
Людей охватило чувство эмоционального единения. Все присутствующие начали раскачиваться из стороны в сторону, включая и тех, кто находился на крышах. Они раскачивались так, словно были единым организмом. Из сотен тысяч глоток одновременно вырывались бессмысленные звуки, вторившие проповеди. Эти звуки напоминали рев какого-то древнего животного, что-то среднее между хрюканьем и всхлипыванием.
То тут, то там появлялись симптомы еще большего эмоционального высвобождения — экстатические вопли, крики, бешеные взмахи руками и конвульсии. Сейчас людей можно было легко ввергнуть в состояние полного сумасшествия, но это не входило в намерения устроителей празднества. Эти дикие всплески эмоций не смогли взять верх над общим настроением раскачивающейся и поющей толпы и вскоре растворились в ней.
— Великий Бог, изгони Сатану, изгони Демона зла! — хрюканье и раскачивание.
— Он ловил нас в свои ловушки, но не поймал!
Хрюканье и раскачивание.
— Он породил ужасы Тьмы, но мы взываем к тебе!
Хрюканье и раскачивание.
— Он вверг нас в Ужас, но мы верны своей вере!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67