Отдохнувшие за ночь матросы, немного поворчав, взялись за ремонт. Ворами Мышелова руководили капрал Пшаури и минголы. На «Бродяге», который они конопатили и смолили изнутри, стоял глухой стук деревянных колотушек и воняло дегтем, а с палубы «Морского Ястреба», где викинги Фафхрда латали надводную часть, поврежденную колдовскими ледяными снарядами Кхахкта, доносилась более звонкая музыка пил и молотков. Часть экипажа занималась заменой износившейся оснастки.Квартал торговцев, где мореходов разместили на постой, ничем не отличался от места такого же рода в любом невонском порту – три таверны, два борделя, несколько лавок и часовенок, – и за порядком в нем следили без излишней строгости двое постоянно здесь проживавших и странно смотревшихся рядом чужестранцев: неофициальный мэр квартала, покрытый шрамами капитан Бомар из Восьми Городов, и главный банкир, суровый темнокожий кешит. Фафхрд и Мышелов поняли, что одна из главных забот здешних жителей-рыбаков, да и морских торговцев тоже, состояла в том, чтобы не подпускать к тайнам Льдистого весь остальной Невон. Вероятно, торговцы научились сдержанности у своих хозяев, которые их терпели только ради прибыли и не упускали случая напомнить о соблюдении порядка. Во всяком случае, по словам этих чужестранцев, они тоже ничего не слыхали о минголах.Жители Льдистого пока как будто не нарушали первого о них впечатления: крепко сбитые, практично одетые, невозмутимые и весьма самоуверенные люди без всяких странностей, чудаковатости и даже без суеверий, люди, которые пьют мало и придерживаются принципа: «Занимайся своим делом». Большую часть свободного времени они играли в шахматы и упражнялись с дубинками, но при этом, казалось, почти и не замечали друг друга, а чужестранцев в особенности, хотя глаза у них отнюдь не были сонными.В этот же день к ним было и вовсе не подступиться – вышедшая спозаранку лодка почти сразу вернулась с вестями, которые взбудоражили и заставили выйти в море всех рыбаков. И когда, вскоре после полудня, первое судно пришло с великим уловом и, наскоро засолив его (соли на острове хватало – целая скала ее стояла на востоке, в стороне от горячих вулканических вод), снова отправилось под всеми парусами в море, стало ясно, что сразу за устьем гавани идут небывалые косяки рыбы, и практичные рыбаки решили извлечь из этого всю возможную выгоду. Даже Гронигер снарядил свою лодку.Мышелов и Фафхрд, занятые каждый своими личными хлопотами, ибо только им разрешено было выходить из квартала торговцев, встретились возле дамбы к северу от пристани и остановились, чтобы обменяться новостями и перевести дух.– Я нашел «Огненное логово», – сказал Мышелов. – Во всяком случае, похоже, что нашел. Это задняя комната в таверне «Соленая Селедка». Хозяин-илтхмарец признался, что порой сдает ее на ночь – если я, конечно, правильно истолковал его подмигивания.Фафхрд кивнул и сказал:– А я прогулялся на северный край города и спросил там у одного дедули, слыхал ли он о холме Восьминогой лошади. Он весьма скверно усмехнулся и показал на вересковые холмы. Воздух был чистый (ты заметил, что вулкан не дымит сегодня? Удивительно, что местные не обращают на него внимания), и когда я разглядел, на какие именно холмы указует его палец, то на вершине одного я увидел нечто вроде виселицы.Мышелов сочувственно хмыкнул и принялся разглядывать оставшиеся в гавани корабли, сплошь «чужестранные». Через некоторое время он тихо сказал:– Сдается мне, здесь, в Соленой Гавани, немало странного. Кое-что выглядит не так, как должно быть. Вот эта уул-плернская парусная плоскодонка, к примеру, – ты видел в Уул-Плерне хоть одну с таким низким носом? А шапку видел со столь странным козырьком, как на том моряке, что сошел при нас с гнампф-норского тендера? А эта серебряная монета с совой?.. Мне дал ее Гронигер на сдачу с моего дублона. Как будто Льдистый находится на границе с иными мирами, где другие корабли, другие люди, другие боги.., что-то вроде края света…Осмотрев гавань, Фафхрд кивнул, но только он открыл рот, как со стороны доков послышались сердитые голоса, а затем раздался могучий рев.– Это Скаллик, ей-ей, – сказал Фафхрд. – Попал в какой-то переплет, видят боги.И без дальнейших слов сорвался с места.– Наверно, границу нарушил, вот и получил, – торопливо следуя за ним, заявил Мышелов. – Миккиду нынче утром досталось дубинкой за то, что попытался стянуть кошелек – и поделом! Я бы ему еще и не так двинул. *** Вечером того же дня Фафхрд вышел из Соленой Гавани и зашагал на север к Висельному (как правильнее было бы его называть) холму, он шел ни разу не оглянувшись на город. Солнце только-только ушло за юго-западный горизонт, и закатный свет придал нежно-фиолетовый оттенок ясному небу, вереску высотой по колено под ногами Фафхрда и даже черным склонам Мрачного вулкана, на которых остывала вчерашняя лава. От ледника впереди чуть заметно веял прохладный ветерок. В холмах царили тишина и умиротворение.Дневные заботы постепенно оставили Фафхрда, и мысли его обратились к дням юности, которую провел он в похожем краю, – к высоким соснам и палаткам Мерзлого Стана с его снежными змеями и волками, колдуньями и призраками. Он вспомнил Нальгрона, своего отца, и мать, Мору, и даже Мару, свою первую любовь. Нальгрон враждовал с богами, почти как жители Льдистого (его даже прозвали Разрушителем Легенд), но был более деятелен – великий скалолаз, он и смерть свою нашел, покоряя пик под названием Белый Зуб. Фафхрду вспомнился вечер, когда отец стоял с ним на краю Холодного Каньона и называл ему звезды, мерцавшие в таком же фиолетовом небе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69