В этом случае они обязательно должны будут перехватить ее, чтобы узнать, что сулит им посадка корабля Медицинской Службы. После этого она должна бала бы доказать им, что она их человек и передать им срочное сообщение о подозрениях вельдян.
— Но если это так, — пробурчал Кэлхаун угрюмо, — то они сейчас должны видеть и меня, топающего ей во след и ломающего все ее планы. Я хотел бы помочь, но путь по которому она идет довольно опасен.
И он спустился в одну из лощин пересекавших равнину. По дороге он обратил внимание на пасущееся неподалеку стадо в дюжину или около того голов. Бык-вожак всхрапывал посматривая наверх. Коровы следили за Кэлхауном явно враждебно. Напряжение буквально весело в воздухе.
Кэлхаун был уже вверху на отдаленном склоне холма и не в пределах видимости готового к нападению быка. Вдруг он вспомнил кое-что из той информации, которую он прочел в справочнике о животных как раз за день до этого, от чего он даже побледнел.
— Мургатройд! — воскликнул он резко, — мы должны догнать ее! Давай быстро! Держись меня, если сможешь, но — орал он на бегу — даже если ты вздумаешь потеряться, мне все равно придется спешить вперед.
Он пробегал пятьдесят шагов и потом делал пятьдесят более спокойных шагов. Он видел ее, идущую выше на холме. Она дошла до места откуда пути уже не было. Увидев это он побежал. Кэлхаун видел как она повернула обратно и он, отбросив всякую осторожность сорвал с плеча бластер и чтобы привлечь ее внимание, выстрелил перед собой в землю.
Неожиданно она отчаянно бросилась к нему. Он рванулся на встречу. В этот момент она исчезла в складке местности. Над перегибом гребня холма, как раз над тем местом, который она только что покинула, вначале появились рога, а затем и сами животные. Четыре, дюжина, пятнадцать, двадцать. Они зловеще шли по ее следу.
Кэлхаун опять увидел ее, отчаянно бегущую наверх, через вершину другого холма. Он выстрелил еще раз, чтобы как-то направить ее. Он бежал на пределе своих возможностей, таща за собой озабоченного Мургатройда. Время от времени Мургатройд издавал свой жалобный шипящий звук, явно опасаясь быть потерянным.
Все больше животных появлялось из-за горизонта. Их было уже пятьдесят, а может и все сто и они появились за первым стадом. Идущий во главе своего гарема первый бык прибавил ходу. Девушка улепетывала от него, но как выяснил всего два дня назад Кэлхаун, она только подстегивала их природный инстинкт к преследованию на открытом пространстве любого одинокого человека. Верховой на лошади был бы воспринят ими терпимо или как угроза от которой нужно было бы сбежать, но пеший вызывал в их скудном мозгу совершенно другую реакцию — напасть, забодать, растоптать.
И как раз эти, находящиеся впереди, судя по низко опущенным головам несомненно нападали сейчас. Быки нападали неудержимо и как обычно с закрытыми глазами, но коровы шли вперед с еще большим остервенением, со злобной тревогой в широко раскрытых глазах, тяжело, но неумолимо набирая ту скорость, с которой девушка уже двигаться не могла.
Она, тяжело дыша, взобралась на последний подъем, с развивающимися волосами и смертельно бледная. От нее, до ближайших преследователей оставалось не более десяти ярдов, когда с расстояния в двадцать ярдов Кэлхаун открыл огонь. Одно из животных рухнуло как подкошенное.
Бежавшие за ним врезались в упавшего, другие же обегали затор или пытались перепрыгнуть его. Девушка, наконец увидела Кэлхауна и тяжело дыша помчалась к нему. Он с колена, очень расчетливо используя заряды, начал стрелять в передних животных.
Но все было напрасно. Слишком много животных шло за первыми, но за теми шло еще больше. Казалось что весь одичавший скот, со всей округи, собрался для безумной, яростной атаки. Вначале топот их копыт казался отдаленным глухим шумом, затем он превратился в грохот, а под конец превратился в рев. Колыхающиеся, неуклюжие фигуры, обтекали их с обеих сторон. Рога и головы опять и опять появлялись над грудой тел, уложенных выстрелами Кэлхауна. И он опять и опять должен был стрелять в них.
Но ему все-таки удалось расщепить стадо. Передние животные должны были атаковать увиденных ими людей-врагов. Подгоняемые инстинктом к объединению, другие животные следовали за своими бегущими в безумие товарками. Дикие вопли, топот, визги, хрюкание, пыхтение, потонули в густых, непроницаемых, скрывших все клубах поднявшейся пыли, но в которых продолжали галопировать со всех сторон в конец осатаневший скот.
Все это продолжалось одну ужасно долгую минуту. Затем грохот копыт начал убывать. Внезапно все кончилось и Кэлхаун с девушкой остались одни перед отвратительной кучей убитых животных, разделившей атакующие стада на две части. Сквозь оседающую пыль они видели спины убегающих бесчисленных животных, неожиданно прекративших атаку и панически бегущих, и не помышлявших более о возвращении.
Кэлхаун в задумчивости дотронулся до ствола своей винтовки-бластера и и вздрогнув отдернул руку от раскаленного металла.
— До меня только-только сейчас дошло, что я до сих пор не знаю вашего имени, — сказал он холодно.
— Мэрил, — ответила девушка. И проглотив комок в горле добавила: — Спасибо.
Кэлхаун взорвался:
— Мэрил, вы идиотка! Вы что не могли придумать ничего лучше, чем уйти одной! Вы бы погибли. Я убил на вас целый день! Я тут гоняюсь за вами, вместо того, чтобы заниматься делами куда более важными!
Он остановился и набрав побольше воздуха продолжил:
— Вполне возможно, что вы лишили меня последнего шанса помешать планам вельдян осуществиться. Вы действовали сейчас, самым безрассудным, самым бездарным из всех возможных, образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44