Наверное, теперь он сможет выслушать ее доводы? Если он увидит и обнимет ее, он сразу поймет, что только с ней будет счастлив.
Она старалась думать об этом, когда в понедельник вошла в вестибюль “Маррис-театра” и увидела Пола, разговаривающего с Эдмундом. Это был горячий спор, и ни тот, ни другой не заметили ее, пока она не поравнялась с ними. Тогда толстяк-режиссер схватил ее за руку.
— Как чудесно повидать тебя, Энн. Я слышал, что ты можешь в любой момент улететь в Голливуд.
— Вы что-то не то слышали.
— Нет, то, — запротестовал он. — Я во время уик-энда видел Бектора, и он рассказал мне о том, что ты получила предложение.
— Я получила пару предложений, но не приняла их. — Она посмотрела на Пола. — Как поживаешь?
— Очень хорошо. — Он избегал смотреть ей в глаза и снова повернулся к Эдмунду. — Говорю тебе, я не могу сейчас снять ее с показа. Я финансирую постановку, и она должна быть успешной.
— Такая, как она сейчас, она не продержится и недели.
— Полагаю, ты имеешь в виду Сирину?
— Ты правильно полагаешь! — Эдмунд вскинул руки к небу. — Я понимаю, почему ты дал ей роль: вы с ней помолвлены, и ты хотел осчастливить ее. Но если тебя волнует судьба пьесы, тебе надо взять другую Мэри-Джейн!
— Сирина — единственная, кого я вижу в этой роли! Когда я первый раз услышал ее, это было чудесно. Ты должен поверить мне!
Эдмунд пожал плечами, и, увидев этот жест, Пол сжал кулаки.
— Если бы я мог доказать тебе, что знал, что делал, когда давал ей эту роль… Если бы я смог доказать, что дал ей эту роль не потому, что.., не из-за других соображений.., тогда ты бы успокоился?
— Как ты можешь доказать это?
— Подожди и увидишь. По правде говоря, я сам не знаю, почему не подумал об этом раньше.
Пол сердито выскочил из театра, и Энн поспешила за ним.
— Пол, подожди! Я хочу поговорить с тобой.
— Нам нечего сказать друг другу, — ответил он, не оборачиваясь.
— Пол, ну, пожалуйста!
— Я занят.
Она побежала быстрее.
— Но ведь тебе все равно надо есть? Ты же идешь на ланч?
Он не замедлил шага, и она должна была почти бежать рядом. Они прошли по Срэнду, пробираясь через толпу, мимо Олдвича, перешли главную дорогу и повернули на боковую улицу. Выбившись из сил и задохнувшись, Энн остановилась, грудь ее судорожно вздымалась, на глаза навертывались слезы.
Как будто почувствовав, что ее уже нет рядом, Пол обернулся и, увидев, что она, шатаясь, стоит на мостовой, вернулся к ней. По лицу его промелькнуло выражение, показавшее, что в нем проснулись угрызения совести.
— Что ты хочешь мне сказать?
— Я не могу.., говорить, — задохнулась она. — Ты ходишь слишком быстро.
— Мне некогда.
— Может, мы где-нибудь выпьем кофе? Он нахмурился.
— Хорошо. Там дальше по шоссе есть кафе. Через несколько минут они сидели за столом в маленьком ресторанчике, скрытые от посторонних взглядов колонной, разрисованной под мрамор.
Оказавшись лицом к лицу с ним, она никак не могла собраться духом и выложить то, что накопилось у нее на сердце. Она взяла ложечку и стала мешать кофе.
— Мне было очень грустно, услышать о твоей пьесе, — наконец-то неловко проговорила она. — Отец рассказал мне…
— Твой отец был изумителен.
— Я очень рада. Я знаю, что ему очень нравится роль Фрэнка.
— Он просил освободить его от контракта.
Она была потрясена.
— Я понятия не имела. Он мне ничего не сказал. Пол пожал плечами.
— Я не виню его. В конце концов это должно было стать его возвращением, и не к лицу ему участвовать в провале.
— Но это была очень хорошая пьеса, — запротестовала она.
— Была? — По его лицу пробежала тень горького разочарования. — Даже ты говоришь о ней в прошедшем времени.
— Я не это имела в виду, — она машинально положила второй раз сахар в кофе и, подняв глаза, встретилась с его насмешливым взглядом.
— Я не знал, что ты пьешь кофе с сахаром, Энн.
— Не пью.
Он поменял их чашки местами, отхлебнул и сделал гримасу.
— Ну, так как? Как ты чувствуешь себя в роли звезды?
— Я не звезда.
— Ну, ну, друг перед другом мы можем не демонстрировать ложную скромность! Ты на дороге к успеху, Энн! Как я понимаю, дело только в том, чтобы выбрать лучшее предложение.
Она ничего не ответила, и он потер щеку таким знакомым ей жестом.
— Что там такое сказал сегодня Эдмунд.., что-то о предложениях из Голливуда?
— Они не очень интересные, — торопливо ответила она.
— Будут и другие, поверь мне на слово. В тебе есть все, чтобы быть звездой: и внешность, и способности.
— Ты очень добр, что так говоришь, но я хотела сказать не о себе.
— Неужели? — иронично осведомился он. — Я полагал, что все женщины хотят говорить только о себе.
Разговор шел совсем не в ту сторону, В его голосе зазвучали знакомые нотки сарказма, которые она так хорошо знала по прошлому опыту.
— Пол, будь серьезным. Я хочу поговорить с тобой.
Он отодвинул свой стул от стола и откинулся на спинку, скрестив на груди руки.
— Очень хорошо. Могу дать тебе десять минут.
— Неужели мы должны разговаривать, как чужие?
— А разве мы не чужие?
— Как ты можешь это говорить? Разве мы ничего не значим друг для друга? — Ее голос дрогнул. — Ты видишь, в том, что касается тебя, у меня нет ложной гордости. Пол, дорогой, ты не можешь заставлять меня всю жизнь платить за одну ошибку. Я знаю, что поступила не правильно, когда стала работать у тебя и…
— Дорогая моя девочка, — прервал он ее. — Я давным-давно простил тебя. Пусть это не тревожит твою совесть.
— Не будь язвительным, — выдохнула она.
— И не думал.
— Нет, ты хочешь уязвить! — Она стиснула руки. — Я люблю тебя. Пол. Можешь ты посмотреть мне в глаза и сказать, что я ничего для тебя не значу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62