Иди ко мне, мой нытик! Иди сюда, моя чистоплюйная душа! Иди к своему поросенку! – тараторила я, не в силах остановить неприличный хохот – такое впечатление, что виноград оказывал на меня смехотворное действие.
– Дурочка! – засмеялся он и, набрав в рот воздух, нырнул под одеяло и уткнулся мне в живот. Я больше не могла сдерживаться и загоготала на всю квартиру:
– Щекотно! Ха! Ха! Ха! Хо! Хо! Хо! Пусти!
Вывернувшись, подобно змее, я съехала с шелковой простыни на холодный паркет, тут же вскочила и вылетела пробкой из комнаты.
– Куда?! Куда?! – недоуменно кричал Влас из спальни.
– Догоняй! Сейчас не догонишь – закроюсь в ванной! – ультимативно орала я из кухни.
Мы гонялись по квартире, как два ненормальных, сошедших с ума перерослых «дитятки», пока я не услышала грохот и отчаянный возглас любимого:
– Чертов виноград!
– Что случилось?
Влас сидел у кровати на том самом месте, на паркете, где до него уже успела посидеть я.
– Поскользнулся! – Он держался за поясницу.
– Согни ноги, руки! Встань! – с тревогой в голосе приказывала я. – Ничего не сломал? Где болит?
И тут неожиданно Влас схватил меня и опрокинул на кровать.
– Так нечестно! Это была уловка! Я не согласна! Догоняй! Хитрая бестия!
– Я победил! – с достоинством заявил Влас и сел на меня верхом в знак превосходства над проигравшей стороной. – Теперь не отвертишься!
Пр... Пр... Прррр... Противно задребезжал телефон.
– Что им от нас нужно?! Вот ты мне скажи! Кому мы понадобились?
– Никому, просто ты схитрил, а бог шельму метит! – с наслаждением заметила я.
– Тьфу! – плюнул Влас и вышел из спальни, а через минуту я услышала: – Да, Илья Андреевич, конечно, Илья Андреевич. Как можно?! Конечно, я проверю! Когда? Через полтора часа уже быть на месте? – В голосе Власа прозвучали печальные нотки. – А можно я с Машей приеду? Грязь? Мат? Мужики? А, ну если конфиденциально, тогда понятно. Документы готовы? Хорошо, я сейчас же выезжаю. Да, обязательно позвоню, как приеду. Понял. Понял. Все понял, Илья Андреевич, выздоравливайте и не волнуйтесь, вам это вредно.
Я, обмотавшись испачканной простыней, вышла в коридор и спросила:
– Что случилось?
– Илья Андреевич приболел – старика мигрень совсем замучила, да и сердечко что-то барахлит. Попросил меня подъехать, проконтролировать поставку крупной партии автомобилей из-за границы. Это очень большая честь для меня! – ревностно заключил Влас.
– И когда ты вернешься?
– Вечером. Не расстраивайся! К тому же ты сама сказала, что у нас еще полно времени! Ты ведь знаешь, что я не могу отказать Илье Андреевичу и как много он для меня значит!
Да, я прекрасно знала, что Влас имеет какую-то ненормальную слабость к своему старшему коллеге с изуродованным родимым пятном фиолетового цвета лицом, жизнь которого, по его словам, сопоставима лишь «с судном посреди морей, гонимым отовсюду вероломными ветрами». Также трепетно он относился только к своей бабушке – Олимпиаде Ефремовне, близкой подруге Мисс Бесконечности.
– Конечно, – равнодушно проговорила я – мне очень не хотелось отпускать Власа сегодня. Я мечтала провести этот день вместе, гоняясь и хохоча по его огромной квартире.
– Дорогуша! – крикнул он из ванной. – Я приеду, и мы вечером пойдем в ресторан. Обещаю!
Через десять минут мой законный муж стоял уже одетый и готовый к контролированию крупной поставки автомобилей из-за границы. Он чмокнул меня напоследок и исчез в лифте. Мне ничего не оставалось, как принять ванну, поменять испачканное виноградом белье и досмотреть сон о Венеции.
Проснулась я, когда за окном было совсем темно. «Где я? Что сейчас – ночь? Утро?» – крутилось в голове. Тут я вспомнила о звонке Ильи Андреевича, о его просьбе, о ресторане и, вскочив с кровати, включила свет. Десять часов вечера. Я бросилась к гардеробу и принялась судорожно выбирать платье для похода в ресторан. Пока я причесывалась, одевалась, собиралась, стрелки часов плавно и незаметно переместились на полтора часа вперед, и показывали половину двенадцатого. Власа все еще не было. Я позвонила ему на сотовый, но «мой абонент» был временно недоступен. При полном параде я просидела до четырех утра. В пятом часу с той стороны двери повернулся ключ, и на пороге появился Влас – усталый, истерзанный, по колено перепачканный в глине – такое впечатление, что он на себе тянул откуда-то из Подмосковья в автосалон Ильи Андреевича каждую машину из крупной зарубежной поставки.
– Что произошло? – спросила я.
– Все в порядке. Я выполнил возложенную на меня Ильей Андреевичем миссию, не уронив чести и достоинства.
– Это самое главное, самое главное! – горячо, с пониманием проговорила я и, раздев его, помогла добраться до кровати. Через минуту спальню заполнил прерывистый нездоровый храп.
Второй день медовой недели. Понедельник.
На следующее утро я приготовила нехитрый завтрак, пока мой супруг-трудоголик еще спал, и поставила поднос на кровать прямо у него перед носом, чтоб запах кофе вывел его из состояния забытья и заставил обратить наконец внимание на свою женушку. Сегодня я даже не стала бы от него бегать – сдалась бы без боя! Минуты две я смотрела на посапывающего Власа, разглядывая его тяжеловатый подбородок – упрямый и настойчивый, коротко подстриженные волосы ежиком, припухлые веки. И тут совсем не к месту мне вспомнился Лучший человек нашего времени, как его назвала пресса, – Алексей Кронский: зачесанные назад вьющиеся светло-русые волосы, брови с изгибом, почти черные, соболиные, нос чуть похожий на клюв хищной птицы... Даже запах его любимой туалетной воды стоит в носу... «Глупости какие!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13