Мы сроднились со своими ближними — и даже споря с ними, приводим аргументы не «от себя», а «для них», и потому не упоминаем о своих целях и потребностях: не верим, что нас поймут. Мы боимся и собственных слабостей, и осуждения окружающих, и, разумеется, в случае неудачи тоже не желаем выслушивать благоглупости вроде «А мы тебя предупреждали!». Казалось бы, все просто: свои намерения держи при себе, чужие советы слушай вполуха, делай как знаешь — и далее в том же духе. На самом деле чужие идеи — а точнее, идеалы — так глубоко проникают в наше сознание, переплавляются с теми самыми «придержанными» намерениями, и в конце концов могут их весьма основательно подавить. Знаешь, каким образом мы меняемся?
Предположим, ты в детстве хотела быть актрисой. Этого на определенном этапе взросления хотят все девчонки. Так проявляет себя Крошка Ру — демонстративный компонент характера. Находясь в юном возрасте, мы отчаянно хотим признания — это основа нашей самооценки. Ради самоутверждения мы готовы принимать любые дозы похвал, не боясь «морального похмелья» и прочих «побочных эффектов». И нас не пугает «реверс» актерской профессии — то есть неприятная необходимость превратиться в хороший инструмент для передачи эмоций. Что не дает никаких гарантий успеха: ведь самый уникальный инструмент, как известно, может попасть в плохие руки или вообще провести свой век на антресоли. Куда сильнее действует на воображение картина: те самые подружки, которые сегодня не упускают ни единого шанса тебя подколоть, увидят по телевизору твое роскошное тело и прекрасное лицо — и обзавидуются. На втором месте зрелище: маменька плачет от умиления, а папенька укоризненно вздыхает — зачем, мол, мы пилили нашу расчудесную дочурку за плохие отметки? Вон какая краля выросла! И плейбой местного значения, некогда весьма равнодушно отнесшийся к твоему чувству, наконец-то осознает глупость свою непроходимую. Через переживания ближних своих мы обретаем самосознание, строим собственный «внутренний образ». Убедив окружающих, которые в свое время тебя недооценили (или тебе просто показалось, что недооценили) в их ошибке, ты поднимаешь самооценку на несколько «пунктов» вверх.
Правда, процесс не имеет «количественного» беспредела. Наступает момент, когда новые и новые «очарованные странники» уже не вызывают былого улучшения самочувствия. Наоборот, появляется раздражение и своеобразная «тоска по анонимности». Французская писательница Натали Клиффорд Барни верно подметила: «Слава — это когда тебя знают люди, которых ты не желаешь знать». И все-таки для многих слава превращается в наркотик, делая знаменитость наркоманом. Тем самым, которому доза нужна не для получения кайфа, а для предупреждения ломки. Жан Кокто описывал это состояние так: «Если ты знаменитость, неприятно, что все кругом тебя знают, и совершенно ужасно, когда тебя не узнают». Противоречивое чувство, ничего не скажешь.
Самооценка в юности зависит от мнения «публики». Лишь с возрастом мы получаем — и то не поголовно — большую независимость и самодостаточность. Кому-то из нас нравится оставаться ребенком, и если к тому же найдется «Мэри Поппинс», чья забота и любовь укрывают от внешних невзгод — чего же еще хотеть? А тут еще выжившая из ума черепаха Тортилла вместе с эмоционально неустойчивым Борисом Моисеевым хором напутствуют: «Юный друг, всегда будь юным! Ты взрослеть не торопись!»… Вообще, поскольку с детством ассоциируется чистота помыслов, искренность порывов, пылкость души и много чего светлого-радостного, то мы охотно позволяем себе подольше побыть ребенком. А некоторые ухитряются продлить это дивное состояние до старости. И причина тому — не пылкость с искренностью. Порывы и позывы вкупе с чистотой незапятнанной только повод. Реальная причина — комфортное самоощущение человека, которому прощают и безответственность, и дурашливость, и бесконтрольное проявление эмоций. Он ведь просто большой ребенок! Вот почему инфантилизм распространяется со скоростью вирусной инфекции и бывает так же опасен.
Но если, повзрослев, ты увидишь перед собой и другие перспективы, гораздо менее рискованные, чем актерская стезя — мир вокруг преобразится и станет намного интереснее. Вдобавок просыпаются индивидуальные наклонности: не только творческие, но и социальные, исследовательские, организаторские, практические и многие другие. И последний аспект: мотивации редко «работают» в одиночку. Чаще они действуют вместе: соображения доступности, престижа, личные профессиональные интересы заставляют нас выбирать индивидуально-совместимые отрасли деятельности. Комбинированные мотивации — вещь, трудная для заочного определения. Сказать, кем станешь ты, можешь только ты. Специалист-мотиватор может, максимум, обрисовать сферу-другую «у целом»: а не хотите, мол, попробовать себя в качестве топ-менеджера? Или историка, желательно востоковеда? Но никакой гарантии нет, что ты согласишься с выводами профессионала, пусть и самого-самого «вумственного». Индивидуальные предпочтения нередко оказываются сильнее доводов разума.
Самое главное — правильно рассчитать дозировку рационального и эмоционального. В том плане, чтобы насущная необходимость не ощипывала легкокрылую мечту, а мечта не гадила на темечко необходимости. Есть способы заставить эти компоненты сотрудничать и избегать «боев без правил» между амбициями и реалиями. Самый верный путь: не пренебрегать своим «я» ради материальных или социальных выгод; и вместе с тем не изображать из себя королеву Шантеклера в надежде убить наповал всех несимпатичных тебе лиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30