Так оценят пожилого мужчину. О женщине того же возраста могут сказать: "Недурна для своих лет". Если она объективно привлекательна, субъективное мнение о ней все же будет гласить: "Уж слишком она старается". К сожалению, в результате такого отношения у пожилых мужчин оказывается больше возможностей, чем у пожилых женщин, вступить в контакты с обществом, жениться или как-то по-другому, не вступая в повторный брак, устроить свою жизнь.
Есть, однако, один способ устроить свою жизнь, более доступный и приемлемый для пожилых женщин, чем для мужчин. Женщины, включая пожилых, могут жить под одной крышей друг с другом, не вызывая тем самым отрицательную реакцию со стороны местного общества. Мужчины, то ли из боязни отрицательной реакции - "странная парочка" - то ли потому, что двум плохим хозяевам с их привычкой к неряшливости труднее жить вместе, чем отдельно, скорее поселятся одни, чем будут вести хозяйство на пару с другим мужчиной. Не следует также забывать, что одиноких женщин преклонного возраста больше, чем мужчин.
С установлением того факта, что сексуальная активность не обязательно кончается по достижении какого-то определенного возраста, включая возраст после 65 лет, мы обнаружили, что к удовлетворению этих потребностей общество стало относиться несколько иначе. К пожилому мужчине, даже если его назовут "старым живчиком", окружающие скорее всего отнесутся благосклонно и будут нехотя восхищаться им. Пожилой мужчина может проявлять свою "живость" с дамами любого возраста от тридцати и старше; у женщин преклонного возраста выбор значительно ограничен. Если она выбирает мужчину явно моложе себя, то ее обвинят в том, что она "связалась с младенцем". Если она остановит свой выбор на мужчине явно старше себя, она "конечно же, на что-то надеется". Если же она отказывается выбирать, тогда "все ясно. Она фригидна". ("Неудивительно, что с ней развелись".) И все же разведенному мужчине преклонного возраста тоже приходится приспосабливаться и, в частности к тому, как реагировать на предположение, что он "живчик" только в силу своего развода. Такое предположение, видимо, не нуждается в подтверждении фактами о реальном поведении человека. Некоторые разведенные пожилые мужчины могут в такой же степени опасаться этого своего отличия, как и желать его.
Заключение
"Когда все понимаешь, то это еще хуже, так как еще больше мучаешься, что ведешь себя по-прежнему", - заметил мой разведенный коллега среднего возраста. Другой мой коллега, который, как и я, развелся в возрасте 64 лет, говорил о тому, что он когда-то назвал "пустяками" например, ту же манеру убирать со стола, так чтобы там был не просто порядок, а все было аккуратно. Он с усмешкой вспоминал, как спорил с женой (даже через три года после развода он никак не решался назвать ее "бывшей"), что не хочет быть аккуратным ради самой аккуратности. Аккуратность ему навязывали. Ему достаточно было знать, где находятся его вещи на письменном столе. Их порядок - у него в голове. После развода он заметил, что скорее положит тапочки в шкаф, чем оставит их под стулом в спальне, - другое навязанное ему поведение, которому он раньше противился. И то же самое он подметил за собой по поводу множества мелочей и домашних дел. Мой товарищ по несчастью делал то, что до развода или отказывался делать, или делал неохотно, а то даже обозлившись. Сначала он говорил себе, что совершает такие поступки, которые раньше считал раздражающе принудительными, просто чтобы заняться чем-то, в то время - на протяжении минут, если не часов - пока он решает, что же ему на самом деле нужно делать. Потом он понял, что пытается угодить жене, которая живет в том же доме, распоряжаясь теперь большей частью его имущества, и делает все, чтобы командовать и его немногочисленными оставшимися в живых друзьями.
"Понимания недостаточно, - настаивал мой коллега. - Понимание просто отделяет твои мысли и действия от эмоций. Оно вызывает ощущение шизофренической изоляции. Оно оставляет тебя наедине с твоим одиночеством. Когда не подозреваешь или не знаешь, почему, черт возьми, ведешь себя именно так, то это может тебя просто рассердить или даже позабавить". Я поделился с ним своим соображением относительно того, что его нынешнее правильное поведение, наверное, во многом объясняется тем, что ему больше не надо бунтовать. Он теперь сам себе хозяин. Ответ его был краток: "Какой к черту хозяин!" И тогда я оставил эту тему, сказав себе: "Слава Богу, меня миновала эта чаша". Его объяснение, возможно, было не хуже моего. Как его собрат не только по профессии, но и по разводу, я понимал, что он ощущает, и только начинал разбираться в своих собственных чувствах. Это состояние я называю "одиночеством самоистязания".
Одиночество, как я постепенно осознал, нужно отличать от того состояния, когда ты один. Конечно, я не сделал открытия, узнав, что можно быть одиноким в толпе. Что мне, наверное, больше всего помогло отличить одиночество от того состояния, когда ты один, так это растущее желание, а также потребность остаться одному. Мне стало доставлять удовольствие завтракать одному, и мне приятно побыть одному до обеда (хотя у меня редко появляется желание пообедать в одиночестве). Но одиночество, которое я испытывал и иногда испытываю и сейчас, началось за много лет до моего развода. Сколько точно оно длилось, я не знаю. По крайней мере лет шесть, а может быть, даже десять. Я был одинок, поскольку нас с женой не объединяли ни общие мысли, ни чувства, ни цели. Это было то одиночество, когда не хочется поделиться тем, что произошло с тобою за день. Это было одиночество, которое росло с осознанием того, что каждый из нас только делал вид, что слушает другого, но ни один не проявляет при этом ни интереса, ни сочувствия.
1 2 3 4 5 6 7 8