На лице Клима появилось страдальческое выражение профессора физики, объясняющего сыну-школьнику законы Ньютона.
- Язык Библиотеки - это фонетическое письмо, - сказал он. - Трудности даже не в том, что мы не можем пока с уверенностью соотнести символы на обелисках с теми или иными звуками. Главная проблема - как эти буквы складываются в слова, а слова - в предложения. Теория солнечного цикла предлагает начинать чтение с какого-нибудь восточного обелиска, затем, когда его тень точно укажет на другой обелиск, - добавить новый знак, посмотреть на тень от второго обелиска…
- А когда солнце будет в зените - поставить точку в предложении, - любезно подсказал Мартин.
Клим заерзал, буркнул:
- Все гораздо сложнее, но в целом вы поняли… Теория единого уравнения Вселенной гласит, что язык Библиотеки - это на самом деле математические символы, в едином уравнении описывающие все законы мироздания. Его еще называют Уравнением Бога. Девочка камня на камне не оставила от этих теорий. А поддержала мою точку зрения, что язык Библиотеки родственен туристическому языку. Вы знаете, сколько в нем букв?
Мартин задумался. Как ни смешно, но знание туристического вовсе не предполагало понимание его грамматики. Любой, прошедший Вратами, начинал говорить на туристическом - совершенно свободно и непринужденно.
- В такой же тупик станет ребенок, который уже прекрасно умеет говорить, но не обучен чтению и грамматике, - сказал Клим. - Можно научиться счету - интуитивно, не раздумывая. Но выделить и систематизировать все звуки языка, соотнести их с буквами - это уже предмет научного поиска.
Мартин поднял руки. И сказал - языком жестов, складывая кисти рук с отведенными на девяносто градусов большим пальцем:
«Мы знаем чтение и грамматику. Язык жестов - это и есть азбука туристического».
«Правильно, - безмолвно ответил Клим. - Это так естественно, что мы не задумываемся об этом. Но нас научили азбуке. В туристическом языке сорок семь букв, тринадцать знаков препинания и два числительных. Ноль и единица, двоичный код».
Ребенок, подозрительно уставившийся на взрослых, негромко, предупреждающе заревел.
- Не любит, когда говорят на туристическом жестовом, - пожаловался вслух Клим. - Русский и английский понимает, туристический тоже, а язык жестов - еще нет. Он родился здесь, Вратами не проходил.
- Так в чем проблема? - спросил Мартин. - Даже мне, полнейшему профану, ясно, что язык Библиотеки привязан к туристическому. И, наверное, каждый жест имеет сходство с одним из знаков на обелисках?
- Сложность опять же в направлении чтения, - пояснил директор. - Мы пытались читать расположенные рядом обелиски, пробовали различные направления и комбинации… ничего вразумительного. Лепет ребенка, псевдоречь душевнобольного. Ирина заявила, что знает метод дешифровки. Сейчас большая часть населения поселка отправилась вместе с ней на «точку двенадцать» - это крупный остров, расположенный тремя километрами севернее.
- А вы остались здесь? - поразился Мартин. - В то время как величайшее открытие, быть может…
- Предложенный Ириной метод чтения обелисков я без лишней огласки пробовал два года назад, - сказал директор. - Это несложная корреляция между площадью островов и количеством знаков на них… Никакого результата.
- Вы ей не сказали об этом, - задумчиво произнес Мартин. - Что ж… вероятно, это правильно. Излишнюю восторженность надо лечить.
- Заберите ее отсюда, - сказал Клим. - Прошу вас. Если угодно, я даже подскажу несколько интересных историй для платы ключникам.
Мартин посмотрел в глаза директору:
- Научная ревность? Клим покачал головой:
- Нет. Девочка, бесспорно, талантлива. Ее опровержение Уравнения Бога было блистательно красивым. Но ей надо учиться. И не здесь, где полно фанатиков и психопатов, а обелиски дразнят взгляд… Сегодня девочка убедится, что ее теория
- вздор. Она не сломается, она начнет выдумывать новые подходы… и утонет в обилии материала, в ползании по скалам с рулеткой, в бесплодных спорах и обидах. Уведите ее, Мартин! Она повзрослеет и вернется - чтобы раскрыть тайну Библиотеки.
Мартин протянул директору руку:
- Договорились. Есть только одна проблема - захочет ли она уйти? Даже если мы ее свяжем и дотащим до Станции… вы же знаете не хуже меня: ключники пропустят во Врата лишь добровольцев.
- Мы ей поможем, - усмехнулся Клим. - Сейчас весь наш дружный коллектив вернется вместе с Ириной. Все будут злы и язвительны, насмешки посыплются градом. Особенно постараются те, кого она успела обидеть. Если этого мало - я своей властью велю ей убираться вон… и назову дурой. Девочка гордая, она уйдет.
Мартин не знал, чего было больше в словах Клима - искренней тревоги за талантливую девочку, взявшую на себя груз не по силам, или ревности ученого, почуявшего сильного соперника. Но Библиотека - и впрямь мир не для взбалмошной семнадцатилетней девчонки. Лет через пять - и в этом Мартин был убежден - по каменным островкам бродила бы полуголая беременная женщина, за руку которой цеплялась бы парочка детей. И никакие тайны древних языков ее бы не интересовали. Всему свое время. В юности следует учиться и беситься, бороться с несправедливостью и потрясать мир… а перерывать горы пустой породы в поисках драгоценной крупицы знания - привилегия зрелости.
- А теперь - обедать? - предложил Клим. - Вы уже пробовали местный рыбный суп?
…На обед собрались все жители поселка, не отправившиеся вместе с Ириной постигать тайны Вселенной. Клим и две индианки-поварихи (у Мартина сложилось четкое ощущение, что они обе - жены директора), десяток мелких ребятишек и два старика, видимо, приглядывающие за детьми в отсутствие родителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25