За него ответил бородатый оборванец:
— У них в кармане… Зараз облегчу.
С неожиданной ловкостью он выхватил у Лекса из кармана «лефоше», повертел в руке.
— Левольверт… Ваше благородие, дозвольте я приберу?
И спрятал оружие за пазуху.
— …Вот оно что, — сказал Лекс, даже не покосившись на казака. — Вечная русская притча про правую и левую руку… Что ж, сударь, примите поздравления. Вышли по хорошему следу, но бросили его ради ложного. Это не делает вам заслуги.
— Что? — удивился Аслан-Гирей. — Если вы петляете, это глупо. Я устрою вам очную ставку с Финком. Думаю, нетрудно будет добыть и свидетелей, которые в ночь с двадцатого на двадцать первое были в лазарете и видели, как вы пришли в Николаевскую казарму.
— Да, очная ставка понадобится. Если только не поздно. Боюсь, что мистер Финк уже далеко, — сказал Лекс со злостью. — Вы его вспугнули своими расспросами. Как же он сейчас потешается над нами обоими! Я чувствовал, что он меня подозревает! Иначе он не наслал бы вас на меня!
Он сунул руку во внутренний карман. Казак немедленно выдернул кинжал и приставил Лексу к горлу, но Бланк с досадой оттолкнул клинок.
— Нате, господин прозорливец, читайте!
Штабс-капитан вынул из конверта письмо за подписью шефа жандармов князя Орлова. Прочел. Заморгал. Побледнел.
А Лекс сердито стал объяснять только что выдуманную легенду:
— Я никакой не инженер. То есть инженер, но прибыл в Севастополь с другой целью. Нашей службе стало известно, что англичане отправили в город очень важного агента. Мне было поручено найти его, установить все его связи. Первую задачу я исполнил. Это Финк, прикидыващийся американцем, хотя на самом деле он британский подданный и закончил Оксфорд.
— Я знаю… — пробормотал потрясенный Аслан-Гирей и посмотрел бумагу на свет.
Проверяй-проверяй. Всё подлинное.
— А вы, милостивый государь, испортили мне всю аранжировку! Теперь Финка не сыскать днем с фонарем!
— Господи, какое счастье, — очень тихо сказал вдруг татарин. — Какое счастье, что всё так, а не этак. Ее бы это унизило…
Вот теперь Лекс, действительно, удивился.
— О ком вы? При чем тут счастье?
— Я рад, что мы по одну сторону. — Штабс-капитан вернул письмо. — И вы, конечно, правы. Я слишком легко поверил Финку. Однако, может быть, еще не всё потеряно. Ему было бы слишком рискованно уходить на ту сторону в разгар сражения. Легко попасть под шальную пулю хоть с той стороны, хоть с этой. Кроме того, исчезновение лекаря из полевого лазарета в такое жаркое время будет сразу замечено. Гораздо легче затеряться, когда начнется эвакуация раненых.
Бланк с сомнением качнул головой.
— На его месте я бы рискнул, но, возможно, в ваших словах есть правота. Финк человек осторожный. Он может счесть, что в суматохе сражения мы так быстро до него не достигнем. Где полевой лазарет?
— У Телеграфной горы. — Офицер показал в направлении левого фланга. — Поспешим!
Вот теперь самое время уходить, сказал себе Лекс. Кажется, это будет нетрудно. Всё складывается удачно.
— Тогда берем короткий путь! — деловито воскликнул он. — Не по дороге, она вся забита ранеными. Напрямую, вдоль русла реки!
* * *
Все же пришлось сделать небольшой крюк по дороге, чтоб обогнуть луг, на котором вскидывалась земля от французских перелетов.
Лекс с Аслан-Гиреем рысили вдоль обочины, казак размашистой побежкой поспевал следом.
Впереди на перекрестке встретились двое запыленных всадников. Оба с витыми шнурами — адъютанты. Тот, что двигался из тыла, крикнул:
— Что у вас, Пьер? Я от князя к генералу Реаду. Взяли вы наконец Федюхины?
— Какое! Я к вам, с донесением. Реад только что убит, — ответил второй так же громко — иначе из-за канонады разговаривать было невозможно. — У нас все генералы выбиты, командовать некому.
Было еще только девять утра, но, судя по тому, что крики «ура» стихли, а ружейная пальба ослабела, сражение уже завершилось. Пушки союзников стреляли попрежнему часто, но теперь их огонь был сосредоточен на дальних подходах к реке — очевидно, чтоб помешать прибытию новых русских резервов.
Однако резервов у князя Горчакова, кажется, не оставалось. Поток людей на дороге был односторонним: в тыл тянулись раненые, отбившиеся от частей и просто ошалевшие, кто брел куда глаза глядят.
— Ваш благородь, — догнал Аслан-Гирея пластун, — ну его, шлях энтон. Возьмем поймой, оно швыдче выйдет.
— Давай, Чихирь, веди. Мы за тобой.
Свернули с дороги в заросли камыша.
Здесь тоже попадались мертвецы, но не сплошь, а кучками — вокруг воронок.
Обойдя открытое место, казак взял ближе к реке — наверное, так путь был короче.
Двигались то через кустарник, то через высокую болотную траву.
Самое время, убеждал себя Бланк. Пора!
Вокруг ни души, если не считать убитых. Возвращенный револьвер в кармане. Два выстрела — и кончено.
Нет, лучше не здесь. Вон впереди снова камыши, а за ними сразу речка. Из воды торчит трава — значит, мелко.
— Погодь, ваше благородие…
Чихирь поднял руку, перекинул штуцер через локоть.
— Мурахи по хребту. Больно тихо. Пойду-ка, догляжу…
Осторожно ступая, он двинулся к камышам один.
— Подождем, — не оборачиваясь, сказал Аслан-Гирей, остановил свою каурую и положил руку на кобуру. — У него чутье. Зря не станет…
На этой поляне, вероятно, накрыло батарейным залпом пехотную колонну. Четыре черные ямы от разрывов, вокруг разбросано десятка три тел.
«Хватит малодушествовать! — приказал себе Лекс. — Удобнее случая не будет! Сначала пластуна в спину. Татарин обомлеет. Вторую пулю ему, в упор. Ну же!»
Но пальцы только сжимали рифленую рукоять, а приказа не слушались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120