Это был Барри Фуллер, крупногабаритный патрульный, ранее игравший за «Чикагских медведей». Он был прикомандирован к спецгруппе по поимке Пряничного человека, хотя, каюсь, я не помнила, с какой целью.
– Офицер Фуллер! – с готовностью приветствовала я его, радуясь, что меня перебили.
Фуллер вошел, бросив косой взгляд на фэбээровцев.
– Мы… то есть я сегодня утром принял телефонный звонок. – Теперь я вспомнила, что Фуллеру было поручено сидеть на телефоне, чтобы отсортировывать фальшивые признания и другую информацию. – Звонил Фитцпатрик, хозяин второго магазина. Он хотел дополнить свои показания.
– Дополнить чем?
– Он вспомнил, что перед тем как обнаружил тело, слышал фургон с мороженым.
– В смысле, музыкальный фургон? Такой, на котором написано «Доброе угощение»?
– Да. Он играл какую-то шарманочную мелодию, вроде бы «Продавец конфет».
Я быстро осмыслила услышанное. Мы знаем, что преступник водит грузовичок. Фургон с мороженым может быть практически анонимным; таких в Чикаго, вероятно, сотни. Я повернулась к Харбу:
– Нужен список всех фургонов, торгующих мороженым, зарегистрированных в Иллинойсе и Мичигане. И нужно выяснить, требуется ли какая-то специальная лицензия или разрешение на такую торговлю, и в первоочередном порядке проверить этих людей на предмет нападений, изнасилований, грабежей со взломом… отметаем дорожные аварии. Затем нужно сопоставить этот список со списком пациентов доктора Бустера. И надо еще раз поговорить с тем парнем, Донованом, который обнаружил первое тело.
– Это я уже сделал, – сказал Фуллер. – Я ему позвонил. Он тоже помнит, что слышал фургон с мороженым. Я как раз принялся за отчеты автотранспортного управления. Проблема в том, что они фиксируют марку, модель и год выпуска. Марка фургона с мороженым – джип, а в Иллинойсе тысячи джипов. В Мичигане, думаю, еще больше. Мы не можем проследить и по водителям, потому что всякий, у кого есть стандартные права класса «В», имеет право водить джип. Если у этого парня бизнес-лицензия на вождение, можно было бы его по ней вычислить, но эти списки местные, они проходят не по штату, а по населенным пунктам. Может уйти целая неделя, чтобы проверить каждый пригород.
– А что, если пойти через компании, торгующие мороженым, у которых есть водители? – вслух размышлял Харб.
– Таких в Иллинойсе шесть, – изумляя нас, ответил Фуллер. – Я уже запросил у всех факсы со списком сотрудников, а также их маршруты.
– Отличная работа, офицер, – похвалила я. – Мы посадим на телефонные звонки кого-нибудь еще, а вы возьмите на себя сбор этой информации. Я хочу, чтобы вы каждое утро докладывали мне о положении дел, и еще мне нужны письменные показания Фитцпатрика и Донована, причем как можно скорее.
Поскольку я люблю инициативу в своих подчиненных, я также бросила ему кость.
– В моем ящике есть папка еще с одним делом, пробегитесь по нему, не привлечет ли что ваше внимание.
Он радостно ухмыльнулся – думаю, от открывшейся ему перспективы – и вышел. За какие-нибудь две минуты бывший футболист, совершавший обходы в качестве патрульного, доказал, что он куда более полезен, чем два федеральных агента, у которых за плечами годы практики. Меня это не удивило.
– Может, он развозит мороженое верхом на лошади? – предположил Бенедикт, обращаясь к фэбээровцам.
– Парле ву эскимо? – добавила я.
– То, что он развозит мороженое на фургоне, не исключает его владения лошадью, – сказал тот, что слева, – но нам потребуется время, чтобы переварить эти новые сведения и проконсультироваться с «Викки»…
– Пожалуй, это будет нелишним.
– Мы прекрасно отдаем себе отчет, что вы нас не любите, лейтенант. Но мы все здесь делаем одно общее дело. Мы стараемся найти убийцу. Мы делаем это, анализируя данные и сравнивая их с тысячами других документально зафиксированных случаев, с тем чтобы получить портрет преступника. Вы же предпочитаете выступать в теленовостях и рассуждать о его трусости и энурезе. У каждого свой метод.
Потом оба повернулись, синхронно, как один, и вышли.
– Уф! – сказал Харб. – Вот где опасность инсульта.
– Кажется, мне нужен кто-то, кто бы меня обнял, крепко-крепко, Харб.
– Я весь к твоим услугам. Во всяком случае, пока «Ленч вдвоем» не сведет тебя с кем-нибудь. Я уже говорил, как ты очаровательна в этом свитере?
– Там что, больше не осталось пончиков?
В глазах Бенедикта вспыхнул алчный огонек, и он набросился на коробку. Я проглотила еще две таблетки аспирина, запив остатком кофе, а затем мне ничего не оставалось, как долить себе бурды из нашего кофейного автомата. Когда я вернулась, Харб уже отпраздновал героическую победу над эклером и теперь сосредоточенно углубился в письма, которые мы вынесли из комнаты Терезы Меткаф. Я села, вытянула свою ногу и, в свою очередь, набросилась на ее ежедневник.
Это был типичный ежедневник, с расписанием намечаемых дел. На каждое число отводилась отдельная страничка. В начале располагалась телефонная книжка, которая была большей частью пуста, за исключением нескольких не маркированных телефонных номеров, которые предстояло проверить.
Двигаясь страница за страницей, я наткнулась на много пометок, записей и размеченных по датам дел, в том числе ее отмененную свадьбу. Тут были предварительные встречи и договоренности с поставщиками провизии, булочниками, флористами, фотографами и т. д. Опять-таки всех этих людей требовалось повидать и опросить.
Каждую неделю она заносила туда свое текущее рабочее расписание, которое, впрочем, было примерно одним и тем же. Дни рождения – Элизы и Джонни Тэшинга – были помечены заранее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78