ГЛАВА VСЭР ПЕРСИ И ЕГО ЖЕНА Судя по всему, сэр Перси ничуть не изменился со времени своей женитьбы, когда молодая его супруга поражала лондонское общество своей красотой и остротами, а он являлся одним из множества спутников, придававших еще больший блеск ее сиянию, ее шуткам и ее улыбкам.Может быть, только его друзья, да и то из самых близких, понимали, что под этой эгоистичной и ленивой манерой, под застенчивым и неуклюжим поведением, под полуглупым-полуциничным смехом скрывалось теперь жаркое подводное течение страстного жгучего счастья.В том же, что леди Блейкни влюблена в своего мужа, не сомневался уже никто. Этот неординарный феномен часто и горячо обсуждался в фривольных кругах фешенебельного общества.«Это воистину странно, когда светская женщина так страстно влюблена в собственного мужа» – таков был всеобщий приговор веселого мирка, концентрировавшегося вокруг Карлтон-хауза и Ранелафа.Дело не в том, что сэр Перси был непопулярен у прекрасного пола (никому из летописцев, какого бы склада ума он ни был, подобное не могло даже прийти в голову), – дамы давно бы уже покрылись слоем пыли, если бы его шутки не порхали по всему Дансинг-холлу, а его новые шелковые сюртуки и вышитые жилеты не вызывали восторгов и комментариев.Просто это был легкомысленный круг, к которому леди Блейкни не принадлежала никогда. Всем было хорошо известно, что муж был для нее самой излюбленной и естественной мишенью, в которую попадали ее язвительные стрелы. Она и до сих пор с удовольствием пускала в него стрелу-другую, а он, как и прежде, всегда был готов совершенно спокойно пропустить их без всякого ущерба сквозь безбрежное море своего невозмутимого добродушия. Однако теперь, в нарушение всех обычаев и привычек лондонского общества, Маргарита очень редко появлялась на балах и раутах или в опере без своего мужа. Она сопровождала его на все скачки, а однажды ночью (о, ужас!) даже протанцевала с ним гавот.Общество содрогнулось и удивилось! И попыталось объяснить это неожиданное безумство леди Блейкни ее заграничной эксцентричностью, но окончательно успокоилось, догадавшись, что этот нонсенс, скорее всего, не последний и что она слишком умная женщина, а он слишком утонченный джентльмен, чтобы долгое время поддерживать такое ненормальное положение вещей.Но в то же самое время дамы утверждали, что эта матримониальная любовь – дело совершенно одностороннее. Никто не решался утверждать, что сэр Перси мог явиться чем-нибудь большим, кроме как вежливым наблюдателем столь явного поклонения перед своей женой. Ленивые глаза его никогда не вспыхивали при ее появлении в бальной зале, а некоторые даже знали вполне достоверно, что ее честь проводит в прекрасном ричмондском доме множество одиноких дней, в то время как хозяин отсутствует с постоянной, если даже не сказать с далеко не рыцарской, регулярностью.Присутствие сэра Перси на празднике было для всех сюрпризом, поскольку полагали, что он ловит рыбу где-нибудь в Шотландии либо охотится где-нибудь в Йоркшире, то есть находится где угодно, только подальше от домашнего фартука своей безумно влюбленной жены.Да, похоже, что он и сам прекрасно знал о неожиданности своего появления на этом празднике окончания лета, поскольку, когда он пошел навстречу жене и Джульетте Марни и склонился в поклоне перед ними, кивнув в ответ на многочисленные приветствия друзей, на лице его сияла явно оправдывающаяся и смущенная улыбка. Маргарита даже засмеялась от счастья, когда он подошел к ней.– О, сэр Перси! – воскликнула она. – Ради Бога, вы видели представление? Клянусь, это самая безумная, самая веселая толпа из всех, кого приходилось встречать последнее время! Нет, вздохи и дрожь моей маленькой Джульетты подарили мне один из счастливейших дней в жизни!И она с признательностью сжала руку девушки.– О, не смущайте меня так перед сэром Перси, – попросила Джульетта, бросая застенчивые взгляды на стоящего перед ней элегантного кавалера, тщетно пытаясь увидеть в беспечной и фатовской внешности этого вертопраха хотя бы какой-нибудь след отчаянного человека, смелого авантюриста, выхватившего ее и возлюбленного прямо из колесницы, везущей к смерти. – Я знаю, я должна теперь веселиться, – продолжала она, пытаясь улыбнуться. – Я должна теперь все забыть, кроме того, чему я обязана…Ее начатая сентенция была прервана смехом сэра Перси.– Боже, еще и думать о том, что надо помнить! – сказал он громко. – Вот мои друзья, например, уже битых полчаса требуют замороженного пунша. Я, видите ли, обещал им найти палатку, где подают эту благородную жидкость. А где-то через полчаса здесь должен появиться его королевское высочество! Уверяю вас, мадемуазель Джульетта, что сразу же после этого я буду предан страданиям проклятых, поскольку наследник британского трона всегда расположен испытывать жажду, когда я уже насытился, и это является для меня тысячекратно увеличенными танталовыми муками! Или же наоборот – он насыщен, когда мой разгоряченный аппетит страстно требует удовлетворения, – в обоих случаях моей персоне выпадают самые страшные страдания!– Я вижу, что вы во всех случаях предпочитаете болтать вздор, сэр Перси! – весело парировала Маргарита.– А за каким занятием ваша честь предпочли бы видеть меня в столь жаркий день?– Пойти со мной и посмотреть палатки, – ответила она. – Я умираю от любопытства увидеть толстую женщину, и тощего мужчину, и ребенка с поросячьим лицом, и гигантов, и карликов! А вы, месье Деруледе, – добавила она, поворачиваясь к молодому французу, стоящему рядом, – пригласите мадемуазель Джульетту послушать игру на клавесине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13