– Например?
Он поколебался, собирая все свое мужество, чтобы взглянуть ей в глаза.
– Например, когда ты говоришь, что запрещаешь мне летать. И не объясняешь почему.
Как она могла ему объяснить? Ни один мальчик не верит, что может погибнуть. Ни один мужчина не верит, что может вернуться с войны без руки, или без ноги, или без глаза. Но мать этого безумно боится. И каждое утро молится, чтобы эта участь не постигла ее сына.
– Я не запрещаю тебе летать, – сказала Мэдж. – Я запрещаю летать лишь на военных самолетах. Подвергать себя смертельной опасности только ради полетов. Все летчики, за которыми я ухаживала, не меньше тебя хотели летать. Все. Они были чуть старше тебя, но еще совсем дети и слишком молоды, чтобы умирать.
– А кто сказал, что я собираюсь умирать?
Мэдж поднялась. Ее била дрожь, она очень устала.
– Я не могу рисковать, Джонни. Не могу. Я провела двадцать лет, стараясь пережить то, что видела в Корее, и делала это ради тебя и Джесс. Неужели ты не понимаешь? Каждый раз, когда показывают какого-нибудь солдата, раненного во Вьетнаме, мне кажется, что у него твое лицо. Твои глаза. И все те солдаты, за которыми я ухаживала в Хыннаме, выглядели так же, как ты, когда уходили на войну. А вот домой они возвращались совсем другими. Если возвращались.
Он тоже встал, зардевшийся и непреклонный.
– Так ты когда-нибудь разрешишь мне стать военным летчиком?
Мэдж не могла ответить. Нельзя было разбивать его мечты. Но и позволить ему было нельзя.
– Да или нет?
Ей ничего не оставалось, как отвернуться. Никто не мог сломать ее окончательно, только сын, который атаковал ее со своими мечтами и страстями. Только сын, за спасение которого она, не колеблясь, отдала бы свою жизнь.
– Нет.
Он молча повернулся и вышел из кухни. Мэдж поняла, что сделала ошибку. Он все равно не изменит своих планов. Не отступит. И никакие запреты здесь не помогут. А она останется наедине с воскресшими демонами.
Этот вечер Майкл провел на кухне в основном вдвоем с Мэдж. Джонни слонялся, явно расстроенный, пока она не отправила его в кино с Джиной и Джесс. Пит спустился вниз только к десяти. Мэдж похлопала его по спине и налила чашку горячего какао. Мальчик немного успокоился. Начал разговаривать. Огорчился, что его друг и кумир уехал без него. Мэдж говорила с ним очень сочувственно. Наконец около полуночи он выдохся и пошел спать.
Майкл сидел рядом. Он что-то говорил ей, но Мэдж не отвечала. Его так и подмывало рассказать ей, с кем он завтра собирается встретиться. Но она не хотела говорить. Наконец, когда дети вернулись из кино и пошли спать, когда вино было выпито, а филин начал ухать, Мэдж поднялась на ноги, послала ему на ночь воздушный поцелуй и ушла к себе в спальню. Одна.
Майкл долго ждал ее в своей маленькой комнате. Но так и уснул, не дождавшись, а когда проснулся, она уже ушла на работу.
Он снова встретился с Мэри-Луизой Бетани в ресторанчике «Голд Стар». Главным в этой даме были ее сигареты и неистребимый прагматизм. Майкл стрельнул у нее сигарету и положился на ее здравый смысл.
– Я сказала миссис Петерсон, что вы, возможно, позвоните сегодня утром, – деловито начала Бетани, протягивая Майклу листок бумаги с именем и телефоном.
– Я позвоню ей на обратном пути, – произнес Джордан. – Вести такие разговоры в присутствии Мэдж, наверное, еще рано. Тем более что она сама еще не решила, нужна ли ей помощь.
– Но вы говорили, что она начала интересоваться группой? Если Мэдж все еще колеблется, я буду рада приехать и познакомиться с ней.
– Я ей это предложу.
Мэри-Луиза деловито кивнула.
– Скажите ей, что я знаю, как она себя чувствует. Пожалуйста, скажите ей это, мистер Джордан.
– Надеюсь, что скоро вы сами сможете ей это сказать, – ответил он, погасив недокуренную сигарету. – Возможно, Пегги Уильямс сотворит чудо.
Пегги Уильямс Петерсон, одна из основательниц женской группы поддержки в Литтл-Рок, почетный член Женского комитета ветеранов Кореи. Штатная медсестра неврологического отделения девяносто первого эвакогоспиталя, Хыннам, 1950. Соседка Мэдж по комнате. Майкл позвонил ей с полдороги домой и с облегчением услышал еще один прагматический, сочувствующий голос.
– Вы один из ее пациентов? – переспросила она без всякого удивления. – Ну, конечно. Она так все время делала. Ни с того ни с сего выдернет какого-нибудь парня из вновь поступивших и вцепится в него мертвой хваткой. И не отпустит до самой выписки. Мы их прозвали «Мэджины детки».
– Так я и думал, – сказал Майкл. – Она говорит, что ничего этого не помнит.
Последовала небольшая пауза.
– Не удивительно, – медленно произнесла она. – Многое приходится забывать. Я забыла имя летчика, с которым была помолвлена. Он улетел в горы с группой поддержки и больше не вернулся. И навсегда исчез из памяти медсестры Пегги Уильямс. Если хотите, лучше спросите Мэдж, кто был ее «ребенок».
– Ребенок? Какой ребенок?
– Это тот, на ком кончаются силы и ты надламываешься. У меня это был весь обожженный солдат, который через месяц умер. Я до сих пор слышу эти стоны, когда идет дождь. Не помню имени, но помню его. У Мэдж тоже был такой. Спросите у нее, кто он.
– А вы не знаете?
– Не-ет.
– Спасибо, миссис Петерсон. Для меня это очень много значит.
– Можно мне вас спросить?
– Разумеется.
– Почему вы просто не послали Мэдж открытку?
Майкл не смог сдержать улыбки.
– Потому что я никогда не видел ее глаз. Мне так важно было заглянуть в них.
– У нее очень красивые глаза.
– Да, – сказал он. – Я знаю.
Повесив трубку, он несколько минут просто сидел, глядя на утреннее небо, и думал, что наконец-то сможет дать Мэдж что-то конкретное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46