– Мэдж, это я!
На этот раз она не услышала свиста. Она только почувствовала, как что-то врезалось в нее, как товарный поезд, и свет померк.
– Мэдж, ты меня слышишь?
– Слышу, Майкл.
Она продолжала глядеть на волны.
– Ты нас напугала, милая, – сказал он.
– Мне очень жаль, – с трудом выговорила она.
Вода была такая спокойная и глубокая. Ей очень хотелось быть такой же спокойной. Хотелось, чтобы кончились слезы, кончились воспоминания, кончилось неистовство.
– Я, кажется… опоздала на работу.
– Да, Мэдж. Ты опоздала на работу.
Она попыталась встряхнуться. Надо было двигаться. Надо было взять себя в руки. Но она не могла… Джимми не отпускал ее.
– Все в порядке, – сказал Майкл. – С работой Надин все уладит. Мы должны позаботиться о тебе.
В ее глазах что-то промелькнуло. Что-то тревожное. Снова хлынули слезы, но она их не заметила.
– Что случилось, Мэдж? – мягко спросил он. – Отчего ты убежала?
Она попыталась ответить и опять расплакалась.
– Уходи, – сказала она, пытаясь оттолкнуть его руку. – Езжай домой и оставь меня в покое.
– Не могу, милая. Ты же знаешь.
– Зачем тебе все это нужно? – спросила она.
Мэдж видела печаль в его внимательных зеленых глазах. Видела скорбные морщинки, которых у него раньше не было. И все же ответ был для нее неожиданным.
– Потому что я люблю тебя.
Мэдж отшвырнула его руку, оттолкнула и попыталась закрыть дверцу. Он не дал ей этого сделать. Она начала с ним бороться. Ему удалось схватить ее и вытащить из машины.
– Оставь меня в покое!
– Но почему?
Слезы покатились еще быстрее. Нахлынула боль, как от раны.
– Потому что это ранит, – всхлипнула она. – Это слишком сильно ранит, а я так устала!
Он привлек ее к себе и крепко обнял.
– О, Мэдж, я знаю. Я знаю…
– Нет, – упрямилась она. – Ты не знаешь. Ты ничего не знаешь.
– Я многое знаю, – бормотал он, а она отворачивалась, не желая слушать его. – Я говорил с другими медсестрами. И с Пегги Уильямс. Она сказала, что Хыннам – это гиблое место. И что ты ей помогла там выжить.
Пегги. Боже мой, подумала Мэдж. Ясноглазая блондинка, которая играла на гитаре. Она потеряла жениха в авиакатастрофе. Но какое дело до всего этого Майклу?
– Я ничего такого не сделала, – сухо сказала она. – Ничего подобного. Уезжай, Майкл. Оставь меня в покое.
Слезы градом катились по ее лицу, и морской пейзаж подернулся расплывчатым туманом.
– Не могу, милая, – шептал Майкл. – Я никак не могу тебя покинуть. Я это начал, и я должен закончить.
Мэдж, кажется, начала понимать, где находится. Она услышала гудки кораблей в заливе, крики чаек и стрекот насекомых. Она совершенно не помнила, как сюда попала. Помнила только, что пришлось бежать, потому что Джимми преследовал ее. Джимми и другие призраки, для которых у нее не было ни сил, ни времени. Ей надо было заботиться о безопасности детей.
Если с ними все в порядке…
– О Господи, – простонала она, пытаясь нырнуть в машину. – Джонни, Джесс. Мне надо…
Майкл удержал ее.
– Они в порядке. Но ты не уедешь, Мэдж, пока мы не поговорим.
– О чем? – вызывающе спросила она. – О прежних добрых днях? Ну что ж, Майкл, я могу припомнить прежний добрый день, будь он проклят. И не один. О чем же мы будем беседовать.
– Пегги говорит, ты всегда била пациентов, – тихо сказал он. – Она еще говорит, что ты вроде как усыновляла по одному парню из каждой партии раненых и тащила его, пока ему не станет лучше. Что ты была одержима работой.
Мэдж старалась удержаться от слез.
– У Пегги память не лучше, чем у меня.
– Ты этого не помнишь?
– Какая разница? Ты хочешь, чтобы я сказала, что помню тебя? Ну ладно, помню! И помню Смитти и то, как приходилось врать тебе, когда он умирал. Я не запомнила твоего имени. Но я помню твои раны. Все говорили, что ты все равно умрешь и зачем, мол, стараться. Но я лучше знала. Хотя в общем-то было безразлично. Вы все уезжали, и я никогда не знала, что с вами дальше случается.
Она отошла от него. Побрела к морю, пока волны не начали лизать носки ее белых туфель. Начинался отлив. Почему-то это еще больше опечалило и рассердило ее.
– Я не могла взять на себя всех этих парней, которые умоляюще глядели на меня, поддержать их, быть их матерью, сестрой и невестой. Я не могла без борьбы позволить им умереть и не могла утешить их, когда они выписывались и уезжали домой без руки или без ноги.
Ее сердце сжималось от стыда. Она не могла смотреть ему в лицо, потому что он любил ее. Потому что она разделяла его чувство и не могла больше с этим жить.
– Разве ты не исполняла свой долг?
– Не в этом дело. Я была не такой, какой нужно быть на войне. Я не могла… не могла…
– Чего ты не могла, Мэдж?
Он смотрел в ее глаза так мягко, так понимающе. Мэдж зажмурилась, но слезы все равно текли. Угрызения совести съедали ее, как раковая опухоль.
– Я просто… не могла.
– А как его звали? – осторожно спросил он.
– Джимми, – не задумываясь, ответила она. – Его звали Джимми.
– Расскажи о нем, Мэдж. Чем он тебя огорчил?
Она резко повернулась к нему.
– Джимми меня не огорчил. Джимми вообще никого не огорчал. Он наступил на прыгающую мину и потерял ноги. И почти все, что ниже пояса. Ему было так страшно… он схватил меня за руку и умолял не покидать его. Не дать ему умереть, потому что это был как раз его день рождения и он не мог так огорчить свою маму. Не мог…
Чайки кружили над головами. Бриз шевелил листву на деревьях. Так мирно. Так тихо.
Мэдж глубоко вздохнула и рассказала все.
– Конечно, я не собиралась запросто дать ему умереть. Я заставила его поверить, что он у меня не умрет. И все это знали. А потом нас атаковали. Все переложили своих пациентов под койки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46