Настоящее имя, имя мексиканской крестьянки, было практически непроизносимо
даже для внука. - Я хочу, чтобы ты сегодня была осторожна, - сказал он. -
Поднять занавески?
Она покачала головой.
- Слишком светло. Но после операции мне будет хорошо. Тогда я все
буду видеть - даже лучше, чем ты!
- Ты и так видишь все лучше меня, - Рик нагнулся и поцеловал ее в
лоб. И опять почувствовал запах умирающих фиалок.
Ее пальцы наткнулись на один из кожаных браслетов.
- Опять эти штуки? Почему ты их носишь?
- Просто так. Мода такая, вот и все. - Он отнял руку.
- Мода. Си. - Палома слабо улыбнулась. - А кто завел такую моду,
Рикардо? Может, кто-то, кого ты не знаешь и кто тебе совсем не понравился
бы. - Она постукала себя по голове. - Вот чем пользуйся. Живи по своей
моде, не по чужой.
- Легко сказать.
- Я знаю. Но только так можно стать мужчиной, а не чужим эхом. -
Палома повернула голову к окну. По краю занавесок просачивался резкий
свет, от которого заболела голова. - Твоя мать... Она стала модницей, -
тихо сказала Палома.
Этим она застала Рика врасплох - о матери Палома не упоминала
давным-давно. Он ждал, но старуха больше ничего не сказала.
- Почти восемь. Я лучше пойду.
- Да. Лучше иди. Ты же не хочешь опоздать, мистер Старшеклассник.
- Приду в шесть, - сказал Рик и пошел к двери, но прежде, чем выйти
из комнаты, быстро оглянулся на хрупкий силуэт в кровати и сказал, как
делал каждое утро перед уходом в школу:
- Я тебя люблю.
И она ответила, как отвечала всякий раз:
- А я тебя - в два раза сильнее.
Рик закрыл за собой дверь спальни. Возвращаясь коридором, он
сообразил, что слов бабушки "в два раза сильнее" хватало ему, когда он был
ребенком; но за стенами этого дома, в мире, где солнце стучит кузнечным
молотом, а словом "пощада" пользуются только трусы, удвоенная любовь
умирающей старухи его не защитит.
С каждым шагом, который делал Рик, его лицо неуловимо менялось. Глаза
утратили мягкость и заблестели жестко и холодно. Сжатый рот превратился в
резкую, неумолимую черту. Не доходя до двери Рик остановился, сдернул с
вбитого в стену крючка белую мягкую фетровую шляпу с лентой из змеиной
кожи и надел ее перед потемневшим зеркалом набекрень, под подобающим
дерзкому человеку углом. Потом рука Рика скользнула в карман джинсов и
нащупала там серебряный выкидной нож. На сделанной из зеленой яшмы ручке
был вырезан Иисус, и Рик вспомнил день, когда выхватил этот нож - Клык
Иисуса - из ящика, где лежала, свернувшись, гремучая змея.
Теперь глаза Рика смотрели недобро, с обещанием трепки. Можно было
отправляться.
Стоит ему ступить за порог, и пекущийся о своей Паломе Рик Хурадо
будет забыт; появится Рик Хурадо - президент "Гремучих Змей". Бабушка
никогда не видела этого его лица, и иногда он бывал благодарен, что у нее
катаракта, но если ему хотелось выжить в войне с Локеттом и Отщепенцами,
иначе быть не могло. Он не смел допустить, чтобы маска свалилась, но
временами забывал, где - маска, а где - он сам.
Глубоко втянув воздух, Рик вышел из дома. Зарра, поджидавший у
машины, кинул ему только что скатанную сигарету с травкой. Рик поймал ее и
припрятал на потом. Ходить под кайфом (или, по крайней мере, притворяться)
- другого способа прожить день не было.
Рик втиснулся за руль. Зарра устроился рядом. Поворот ключа - и мотор
"камаро" взревел. Хурадо надел темные очки в черной оправе и, завершив
свое превращение, тронулся в путь.

6. ЧЕРНАЯ СФЕРА
В десятом часу возле разбитой машины Джесси Хэммонд затормозил
коричневый грузовик-пикап. Из него вылезла Джесси, за ней - Бесс Лукас,
жилистая седая женщина пятидесяти восьми лет. С привлекательного
треугольного лица смотрели ярко-голубые глаза. На ней были джинсы,
бледно-зеленая блузка и соломенная ковбойская шляпа. Заглянув в
искромсанный мотор, Бесс скривилась.
- Господи! - сказала она. - Все в клочья! - Мотор уже остыл и затих.
Позади грузовичка испарялась лужа бензина. - Кой черт его так разворотил?
- Не знаю. Я же сказала, мимо нас что-то пролетело, от него оторвался
кусок и угодил в капот. Кусок был вроде вон тех. - Джесси направилась к
сине-зеленым обломкам, которые уже перестали дымиться. Но в воздухе все
равно держалась резкая вонь расплавленной пластмассы.
Бесс с Тайлером тоже слышали шум, а мебель в их доме исполнила
короткий танец, но когда они вышли наружу, то увидели только висящую в
воздухе тучу пыли. Никаких признаков вертолетов или чего-нибудь, похожего
на то, что описала Джесси, не было. Цокая языком, Бесс покачала над
мотором головой - в двигателе была дыра размером с детский кулак - и вслед
за Джесси отошла от пикапа.
- Говоришь, эта штука просто пронеслась мимо без предупреждения? И
куда она подевалась?
- Туда, - Джесси показала на юго-запад. Хотя обзор им загораживал
кряж, Джесси заметила в небе несколько новых следов, оставленных
реактивными самолетами. Она потянулась к зарывшемуся в песок, покрытому
странными значками обломку. Он все еще излучал тепло, да такое, что щекам
Джесси стало горячо.
- По-каковски же тут написано? - спросила Бесс. - По-гречески?
- Не думаю. - Джесси стала на колени, подобравшись к непонятной штуке
так близко, как смела. Там, где объект зарылся в землю, песок спекся в
стекляшки, а вокруг лежали куски обуглившегося кактуса.
- Ну и видок, скажу я вам! - Бесси тоже увидела стекло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27