Мистер Мендоса, хозяин
заправочной станции, был единственным хорошим мексиканцем, какого он знал
- или дал себе труд узнать.
Взгляд Коди перекочевал к югу, на другой берег реки, к небольшим
домам и строениям Окраины, мексиканского района. У четырех тамошних узких
пыльных улочек не было названий, только номера, и все они, за исключением
Четвертой улицы, заканчивались тупиками. Самой высокой точкой Окраины был
шпиль католической церкви Жертвы Христовой, крест которой блестел в
оранжевом солнечном свете.
Четвертая улица вела на запад, на автомобильную свалку Мэка Кейда -
двухакровый лабиринт из автомобильных корпусов, сваленных грудами частей и
выброшенных покрышек, обнесенных оградой мастерских и бетонных ям, и все
это - за забором из листового железа в девять футов высотой, над которым
шел еще фут страшной, свитой гармошкой колючей проволоки. Коди видно было,
как за окнами мастерских вспыхивают факелы электросварки; визжал
пневматический гаечный ключ. На территории автодвора в ожидании груза
стояли три трейлера на гусеничном ходу. У Кейда смены работали
круглосуточно, и благодаря своему бизнесу он уже стал обладателем
громадных хоромов из кирпича-сырца в стиле "модерн" с бассейном и
теннисным кортом примерно в двух милях к югу от Окраины, что было гораздо
ближе к мексиканской границе. Кейд предлагал Коди работу на автодворе, но
Коди знал, чем торгует этот человек, а к такому тупику мальчик был еще не
готов.
Коди развернулся лицом на запад (тень легла ему под ноги) и скользнул
взглядом по темной линии Кобре-роуд. В трех милях отсюда находился
огромный, рыжий с серой каймой, похожий на рану с изъязвленными краями
кратер медного рудника "Горнодобывающей компании Престона". Его окружали
пустые конторские здания, очистной корпус с алюминиевой крышей и
заброшенное оборудование. Коди пришло в голову, что оно напоминает останки
динозавров с истаявшей под солнцем пустыни шкурой. Минуя кратер,
Кобре-роуд уходила в сторону ранчо Престона, следуя за вышками
электропередачи на запад.
Мальчик опять посмотрел вниз на тихий город (население около тысячи
девятисот человек, быстро сокращается) и сумел вообразить, будто слышит,
как в домах тикают часы. Солнце заползало за ставни и занавески, чтобы
огнем располосовать стены. Скоро зазвонят будильники, вытряхивая спящих в
новый день. Те, у кого есть работа, оденутся и, убегая от подталкивающего
в спину времени, уйдут трудиться либо в оставшихся магазинах Инферно, либо
на север, в Форт Стоктон и Пекос. А в конце дня, подумал Коди, все они
вернутся в свои домишки, вопьются глазами в моргающие трубки и станут, как
умеют, заполнять пустоту, пока сволочные часы не прошепчут: пора на
боковую. И так - день за днем, отныне и до того момента, когда закроется
последняя дверь и уедет последняя машина... а потом здесь некому будет
жить кроме пустыни, которая, разрастаясь, двинется по улицам.
- Ну, а мне-то что? - сказал Коди и выпустил из ноздрей сигаретный
дым. Он знал, что тут для него ничего нет; никогда не было. Если бы не
телефонные столбы, кретинские американские и еще более кретинские
мексиканские телепередачи да наплывающая из приемников двуязычная
болтовня, можно было бы подумать, что от этого проклятого города до
цивилизации тысячи миль, сказал он себе и поглядел на север, окинув
взглядом Брасос с ее домами и белокаменным баптистским молитвенным домом.
В самом конце Брасос стояли узорчатые кованые ворота с оградой, за которой
находилось местное кладбище, Юкковый Холм. Его действительно затеняли
тощие юкки, над которыми поработал скульптор-ветер, но это скорее был
бугор, чем холм. Мальчик ненадолго задержал взгляд на надгробиях и старых
памятниках, потом снова сосредоточил свое внимание на домах. Большой
разницы он не заметил.
- Эй, вы, зомби чертовы! - крикнул он, повинуясь внезапному порыву. -
Просыпайтесь! - Голос раскатился над Инферно, оставляя за собой шлейф
собачьего лая.
- Таким, как ты, я не буду, - сообщил он, зажав сигарету в углу рта.
- Клянусь Богом, нет.
Он знал, к кому обращается, поскольку, произнося эти слова, не сводил
глаз с серого деревянного дома у пересечения Брасос с улицей, называвшейся
Сомбра. Коди догадывался, что старик даже не знает, что он вчера не пришел
домой ночевать - впрочем, папаше все равно было на это наплевать. Отцу
Коди требовалась только бутылка и место для спанья.
Коди взглянул на Школу Престона. Если сегодня задание не будет сдано,
Одил может устроить ему неприятности, даже сорвать к чертям выпуск. Коди
терпеть не мог, когда какой-то сукин сын в галстуке-бабочке заглядывал ему
через плечо и командовал, что делать, поэтому нарочно работал со скоростью
улитки. Однако сегодня работу нужно было закончить. Коди понимал: за те
шесть недель, что ушли у него на паршивую вешалку для галстуков, можно
было наделать полную комнату мебели.
Солнце теперь сверкало ослепительно и немилосердно. Яркие краски
пустыни начинали блекнуть. По шоссе N 67 к городу ехал грузовик с
непогашенными фарами - он вез утренние газеты из Одессы. На Боуден-стрит с
подъездной аллеи задом выбрался темно-синий шевроле, и какая-то женщина в
халате помахала мужу с парадного крыльца. Кто-то открыл черный ход и
выпустил бледно-рыжую кошку, которая немедленно погнала кролика в заросли
кактусов. На обочине Республиканской дороги ныряли за своим завтраком
канюки, а другие хищные птицы неспешно кружили над ними в медленно текущем
воздухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27