- Так, значит, все-таки приехал? Повернись. Дай мне тебя
рассмотреть.
- Я не призовая лошадь, - буркнул Рикс себе под нос.
- Ты и сын не призовой. Одежда на тебе болтается. Что, работа
писателя не дает достаточно пищи для твоего стола?
- У меня все в порядке.
Уолен хмыкнул. - Что-то не верится. - Он замолчал, и Рикс услышал,
как жидкость булькает у него в легких. - Уверен, ты узнал эту комнату, не
правда ли? Во время приступов ты, Бун и Кэтрин скрывались здесь. Куда ты
уходишь теперь?
- У себя дома я проложил стены туалета картоном для лучшей
звукоизоляции и оборудовал дверь так, чтобы она не пропускала свет.
- Бьюсь об заклад, ты сидишь там, как в утробе. В тебе всегда было
что-то такое, что жаждало вернуться в утробу.
Рикс пропустил последние замечание мимо ушей. Темнота и запах
разложения угнетали. Болезненный жар бил ему лицо, как солнце.
- Куда уходят Бун и Кэт, после того, как ты переехал сюда?
- Бун устроил за своей спальней собственную Тихую Комнату, а Кэт
сделала нишу в стене в своем туалете. У них редко бывают приступы. Они не
понимают, что я здесь испытываю. Они всегда жили в Эшерленде, где
безопасно. Но _т_ы_ - ты представляешь себе этот ад, не так ли?
- У меня не так уж и много приступов.
- Не много? Как тогда назвать то, что ты испытал вчера в Нью-Йорке?
- Тебе Бун рассказал?
- Я слышал, как он рассказывал это Маргарет вчера вечером в гостиной.
Ты забываешь, как хорошо я могу слышать, Рикс. Я слышал, как ты говорил с
ними внизу, я слышал, как ты поднимался, я слышу сейчас стук твоего
сердца. Это нарастает. Иногда мои чувства обострены более обычного. Это
накатывается волнами. Но ты понимаешь, о чем я говорю, не так ли? Эшеры не
могут долго жить за воротами Эшерленда. Это факт, который, я уверен, ты
начал осознавать.
Глаза Рикса привыкли к темноте. Перед ним на кровати лежало что-то
похожее на коричневую костистую мумию, страшно истощенную. Она лежала
неподвижно, но когда костяная сморщенная рука вытянулась, чтобы подтянуть
простыню, холодок пробежал по спине Рикса. Чуть больше года назад в Уолене
Эшере было более шести футов роста и весил он сто восемьдесят пять фунтов.
Скелет на кровати весил раза в два меньше.
- Нечего на меня пялиться, - проскрежетал Уолен. - Настанет и твое
время.
К горлу Рикса подступил комок. Когда он снова смог говорить, он
сказал:
- Не заметно, чтобы жизнь в Эшерленде пошла тебе сильно на пользу.
Так что - что так, что иначе.
- Ты не прав. Мне шестьдесят четыре года. Мое время почти истекло.
Взгляни на себя! Тебя можно было бы принять за моего брата, а не за сына.
Каждый год жизни за воротами Эшерленда разрушает твое здоровье. Твои
приступы становятся сильнее. Скоро твоей маленькой утробы будет
недостаточно. В один прекрасный день ты попробуешь там спрятаться - и
слишком поздно обнаружишь, что видишь полоску света. И тогда ты ослепнешь
и сойдешь с ума, и никто тебе не поможет. Перед этим, - в его голосе
появились нотки отвращения, - у меня не было приступов пять лет. Хадсон
Эшер знал, что здешний воздух, покой и уединение благотворно влияют на
Недуг. Он построил это имение, чтобы его потомки могли жить долго и
полнокровно. У нас здесь собственный мир. Ты либо безумен, либо
собираешься совершить медленное самоубийство, если хочешь жить где-либо
еще.
- Я уехал потому, что хотел идти своим путем.
- К_о_н_е_ч_н_о_. - Из-под кровати раздалось бульканье. Естественные
отходы, понял Рикс. К Уолену тянулись трубки, которые отсасывали жидкость.
- Да, ты определенно пошел своей дорогой. Некоторое время писал рекламные
объявления в каком-то магазине в Атланте. Затем получил работу продавца
книг. А после был корректором в какой-то местной газетенке. Потрясающие
достижения, что одно, что другое. Да, и еще - твои успехи в личной жизни.
Стоит ли нам сейчас обсуждать твою неудачную женитьбу и ее последствия?
Рикс сжал челюсти. Он почувствовал себя ребенком, которого опять
порют Миротворцем.
- Значит, я избавлю тебя от этого. Поговорим о твоих литературных
достижениях. Три романа, полные несусветной чуши. Я знаю, что последний из
них попал на короткое время в список бестселлеров. Говорят, если посадить
обезьяну за пишущую машинку, она когда-нибудь создаст сонет Шекспира. - Он
приостановился, давая как следует прочувствовать боль от порки. Ребенком
Рикс упорно старался не плакать, когда Миротворец был в деле, но боль
всегда побеждала. "_Д_о_с_т_а_т_о_ч_н_о_?" - мог спросить Уолен, и если
Рикс упрямо молчал, ремень опять начинал свистеть. - Эти книги вероятно и
довели твою жену до самоубийства, - бесцеремонно закончил Уолен.
Рикс почувствовал, что теряет контроль над собой. Его рот искривился
под маской и кровь застучала в ушах.
- Каково быть умирающим, а, папа? - услышал Рикс свой язвительный
голос. - Ты ведь скоро все потеряешь, не так ли? Имение, "дело", Лоджию,
деньги. Все это и гроша ломаного не будет стоить, когда ты сыграешь в
ящик, не правда ли? - Осциллоскоп зачирикал, и на другом конце комнаты
миссис Рейнольдс нервно кашлянула. Рикс продолжил: - Ты скоро умрешь, и
всем будет на это наплевать - всем, за исключением разве что этих
кровопийц из Пентагона. Вы стоите друг друга. Бог свидетель, меня тошнит
от имени Эшер!
Скелет на кровати не шелохнулся. Внезапно Уолен поднял свои костлявые
руки и мягко хлопнул ими пару раз. - Очень драматично, - прошептал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24