- О,
нет - стойте! Я ему еще кое-что передам! Знаете ли вы, мой дорогой "мистер
Эшер", что я сейчас пишу? - По пьяно ухмыльнулся и постучал по исписанным
страницам. - Это _ш_е_д_е_в_р_, сэр! Лучшее, что я написал! Взгляд на
сущность самого Господа Бога! Все здесь, все... - Он зажал страницы в руке
и с хитрой ухмылкой прижал их к своей груди. - Этот _т_р_у_д_ поставит
Эдгара По в один ряд с Диккенсом и Готорном! Конечно, все мы ослепли от
сияния этого светоча литературы, преподобного Грисволда, но я с этим еще
поспорю!
Он помахал страницами перед лицом собеседника. На листках, казалось,
не было ничего, кроме расплывшихся клякс и пятен шерри. - Много он вам
заплатил за шпионство для его плагиаторского пера? Убирайтесь, сэр! Мне
вам сказать больше нечего!
На протяжении всей этой тирады джентльмен в черном не шелохнулся.
Затем он смерил Эдгара По твердым как сталь взглядом.
- Вы настолько же глухи, насколько пьяны? - спросил он со странным
певучим акцентом. - Я сказал, что мое имя Хадсон Эшер, а Родерик, человек,
которого вы имели наглость злостно оклеветать, мой брат. Я оказался в этом
американском бедламе по делу и решил потратить день, чтобы найти вас.
Сначала я пошел в "Трибьюн", где я узнал от мистера Горация Грили адрес
вашего загородного дома. Ваша приемная мать снабдила меня списком...
- К_р_и_к_у_н_ь_я_? - По задохнулся. Одна из страниц выскользнула из
его рук и упала в лужицу пролитого пива. - Вы были у моей Крикуньи?
- ...списком кабаков, в которых вас можно отыскать, - продолжал
Хадсон Эшер. - Насколько я понимаю, я немного разминулся с вами в
"Уэльском погребке".
- Вы лжец! - прошептал По с расширенными от потрясения глазами. - Вы
не можете... не можете быть тем, кем вы назвались!
- Не могу? Прекрасно, тогда, может, перейдем к фактам? В 1837 году
мой больной старший брат утонул во время наводнения, разрушившего наш дом
в Пенсильвании. Я со своей женой был в то время в Лондоне, а моя сестра
незадолго до этого сбежала с бродячим актеришкой, оставив Родерика одного.
Мы спасли что смогли и сейчас живем в Западной Каролине. - Неопределенного
возраста лицо Эшера, казалось, напряглось и застыло, как маска, а глаза
его сверкали долго сдерживаемым гневом. - Теперь вообразите мое
неудовольствие, когда спустя пять лет я наткнулся на книжицу презренных
маленьких небылиц, именуемую "Гротески и арабески". Естественно, гротески.
Особенно рассказ, названный... Впрочем, я уверен, вы сами прекрасно
понимаете, о чем идет речь. В нем вы изобразили моего брата психом, а мою
сестру ходячим трупом! О, я очень хотел встретиться с вами, мистер По;
"Трибьюн" часто писала о вас, как я помню, около года назад вы были
литературным львом, не правда ли? Но сейчас... Да, слава - тонкая
субстанция, не так ли?
- Чего вы от меня хотите? - спросил пораженный По. - Если вы пришли
требовать денег или хотите смешать мое имя с грязью на процессе по делу о
клевете, вы зря теряете время, сэр. У меня очень мало денег и, клянусь
Богом, я никогда не имел намерения порочить вашу фамилию или честь. Сотни
людей в нашей стране носят фамилию Эшер!
- Возможно, - согласился Эшер, - но есть только один утонувший
Родерик и только одна оболганная Маделейн. - Он помедлил минуту, изучая
лицо и одежду По, затем чуть заметно недобро улыбнулся, показав краешек
белых ровных зубов. - Нет, мне не нужны ваши деньги; я не верю, что из
камня можно выжать кровь, но если бы я мог, я бы изъял все до одного
экземпляры этого вздорного рассказа и устроил бы из них костер. Мне просто
хотелось узнать, что вы из себя представляете, и показать вам, что из себя
представляю я. Дом Эшеров еще стоит, мистер По, и будет стоять еще долго
после того, как вы и я обратимся в прах. - Эшер вытащил портсигар и достал
из него первосортную гаванскую сигару; он зажег ее от светильника и убрал
портсигар. Выпустив в лицо По струю дыма, он произнес: - Я спустил бы с
вас шкуру и прибил бы ее к дереву за очернение моего рода. Вас следует по
меньшей мере заточить в приют для умалишенных.
- Я клянусь, я... я писал этот рассказ как фантазию! Он всего лишь
отражение того, что было у меня на уме и в душе!
- В таком случае, сэр, мне жаль вашу душу. - Эшер затянулся сигарой и
пустил дым сквозь ноздри, его глаза превратились в маленькие щелки. - Но
позвольте мне высказать предположение относительно того, как вы наткнулись
на эту грязную идею. Никогда не было секретом, что мой брат страдал
душевно и физически. Он утратил душевное равновесие, когда наш отец погиб
в руднике, еще до того как мы переехали в эту страну из Уэльса. Когда
Маделейн оставила дом, он, должно быть, чувствовал себя всеми покинутым.
Во всяком случае, состояние Родерика и обветшание дома, оставленного
мною на его попечение, не остались не замеченными простолюдинами, живущими
в ближайших деревнях. Неудивительно поэтому, что его смерть и разрушение
дома во время наводнения стали источником всякого рода пагубных слухов! Я
допускаю, мистер По, что семя, из которого произросли ваши домыслы, было
подобрано вами в месте, подобном этому, где хмель развязывает языки и
будоражит воображение. Возможно, вы слышали о Родерике Эшере в
какой-нибудь таверне между Питсбургом и Нью-Йорком, а ваше пьяное
воображение дорисовало остальное. Я казнил себя, что оставил Родерика
одного в столь тяжелое для него время. Так что вы должны понять: ваш
гнусный рассказец уколол меня в самое сердце!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24