Вот, к примеру, вы знаете, что произошло с Римом? Он достиг
вершин - и рухнул в пропасть.
- По-вашему, между Нью-Йорком и Римом есть нечто общее, а?
- Конечно. Я где-то читал про это. Или видел по ящику...
Мэри Кейт держала стопку тарелок со следами застывшего жира и
окурками. Запах внушал ей отвращение. Люди - настоящие свиньи, размышляла
она. Хрю, хрю, хрю - свиньи да и только. Она прошла через широкую
двустворчатую дверь на кухню и поставила грязную посуду на полку у
раковины. Молодой негр по имени Вудро, повар и судомойка в одном лице,
поднял голову и пристально посмотрел на нее. В углу рта была зажата
сигарета.
- Подбросить малышку Мэри домой? - спросил он. Вудро всегда задавал
этот вопрос в конце рабочего дня.
- Я просила тебя не называть меня так...
- Но я уже привык. Мне по пути, а кроме того, на прошлой неделе я
купил классные новые покрышки.
- Доберусь на автобусе.
- Я могу тебе помочь чуток сэкономить.
Мэри Кейт повернулась к Вудро и заметила в его глазах огонек; этот
взгляд пугал ее.
- Лучше я сэкономлю твое время. Не надо меня подвозить. Я поеду
автобусом, как всегда. Уяснил наконец?
Вудро усмехнулся, не разжимая губ. С сигареты, как мраморные глыбы с
вавилонской башни, посыпались хлопья пепла.
- Уяснил, сестричка. Черное мясо тебя не заводит, да?
Мэри Кейт в сердцах хлопнула дверью, и Эрнест резко вскинул голову.
Он ненадолго задержал на Мэри пристальный взгляд и вновь отвернулся к
телеэкрану. Там длинноногая девушка-синоптик объясняла, что жара,
вероятно, продержится до четверга.
Скотина! Мэри Кейт принялась методично протирать грязные пепельницы,
расставленные на стойке. Надо менять работу, в сотый раз сказала она себе.
Надо найти новую работу и свалить отсюда. Любую работу - лишь бы не здесь.
Посмотри на себя, сказала она. Двадцать лет, подавальщица в тошниловке,
замужем за недоучившимся словесником, подавшимся в таксисты. Господи! Во
что бы то ни стало надо сматываться отсюда, даже если придется сделать то,
чего не хочется делать. Интересно, как отреагирует Джо, если однажды ночью
в их душной, тесной квартирке она нежно прижмется к нему и шепнет: "Джо,
миленький, по-моему, мне куда приятнее было бы работать на панели".
Раздался щелчок - Эрнест выключил телевизор. Клиент уже ушел. Возле
кофейной чашки лежал десятицентовик.
- Пора по домам, - проговорил Эрнест. - Еще день, еще доллар. Еще
один паршивый доллар. Эй! Вудро! Эй! Ты там запираешь?
В ответ Вудро изобразил раба с плантации:
- Запираю, масса, запираю, а как же!
Мэри аккуратно сложила передник, убрала его под стойку и сказала:
- Я пошла, ладно? Мне надо домой, кормить Джо.
Эрнест все еще подпирал спиной стойку, созерцая погасшее око
телевизора. Он не оглядываясь ответил:
- Мне-то что? Иди...
Мэри толкнула матовую стеклянную дверь и вышла. Над входом загоралась
и гасла красная неоновая вывеска: "Гриль Эрни". Свет, тьма, свет, тьма, и
так тысячу раз за день - Мэри однажды сосчитала.
Воздух был спертый и душный, как в парной. Мэри пошла к остановке
своего автобуса в трех кварталах от гриль-бара, стараясь покрепче
прижимать сумочку к боку, чтобы ее не смогли выхватить ночные воришки.
Одно время она собиралась пойти на курсы секретарей; они с Джо вполне
могли прокормиться и, может, даже немного поднакопить. Но потом Джо
забросил учебу, и начавшаяся у него вслед за этим депрессия захватила и
Мэри. Они теперь походили на уцелевших в кораблекрушении, чей спасательный
плот дал течь: слишком слабые, чтобы жить, слишком испуганные, чтобы
умереть, бесконечно плывущие по течению. Это следовало изменить. Так
дальше нельзя.
Вдобавок Мэри поймала себя на том, что не уверена, любит ли мужа
по-прежнему. Ей никогда не объясняли, что должна чувствовать женщина в
подобной ситуации. Отец ее - он работал механиком в гараже в Нью-Джерси,
руки у него вечно были в смазке - был человеком строгих правил и
консерватором по натуре, а мать, болтушка, страстно обожающая лото, даже
после захода солнца ходила в темных очках, словно надеялась, что ее вдруг
найдут и введут в мир Кино помощники режиссера, роющиеся в поисках
талантов среди уцененных товаров во второсортных супермаркетах.
Конечно, Джо по-прежнему привлекал ее как мужчина. Но любовь? Любовь?
Страстное, волнующее погружение в душу другого человека? Мэри затруднялась
выразить свои чувства словами, а если бы попросила Джо помочь ей в этом,
он поднял бы ее на смех. Дело было не в том, что здоровье Мэри Кейт
пошатнулось или ее красота поблекла - ничего подобного, хотя порой, стоя
перед зеркалом, она нехотя признавалась себе, что безобразно худа и взгляд
у нее стал пустой и равнодушный, старушечий. Нет, определенно, требовались
решительные меры.
Сейчас мысли Мэри витали далеко от гриль-бара. Улицу вдоль края
тротуара заливал желтый свет фонарей. Мэри шла мимо фасадов жилых домов, и
эти пустые, обезображенные рубцами и шрамами каменные лица угрюмо следили
за ней, точно склонившие головы монахи. Переполненные помойные баки, мусор
в водостоках, истерические газетные заголовки - убийства, поджоги, угроза
войны...
Ох уж эта жара, сказала себе Мэри. Ох уж эта жара. Переносица у нее
взмокла. Пот собирался под мышками и тоненькими струйками стекал вниз.
Сколько можно? Уже две недели нечем дышать. А ведь лето только начинается,
самые жаркие месяцы еще впереди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14