В воде
колыхалось что-то тягучее, вязкое, напоминающее скопления темных медуз.
Кровавые сгустки. Кишки. Человеческий мозг. Изуродованные останки. Отходы
войны. Он добрался до Дрекселя, и только коснувшись его плеча, сообразил,
что Дрексель - рыжий, а у этого человека волосы черные как смоль.
У покачивавшегося на воде трупа в разорванном спасательном жилете не
было лица. В страшном месиве мышц, фасций и нервов белели оскаленные зубы.
С истерическим криком Шиллер отдернул руку, словно коснулся чего-то
заразного, и поплыл прочь, в озаренный зеленым сиянием океан. Вокруг еще
полыхало пламя. Шиллер плыл; впереди был целый остров огня, а в самом
центре этого гигантского костра он разглядел обугленные скорченные трупы,
непрерывно крутившиеся в огромном водовороте. Шиллер почувствовал мощь и
силу водной стихии, которая одолевала тонущий корабль, яростно
набрасываясь на него. Он попытался отвернуть в сторону, но океан,
принявший его в свои объятья, теперь тянул его вниз, и он не мог больше
плыть. Он задумался, где сейчас Дрексель и дает ли смерть подлинное
упокоение, и открыл рот, чтобы набрать в грудь воздуха, пока сам не канул
в пучину...
Чьи-то руки подхватили его и подтолкнули к поверхности. Швырнули на
дно лодки. Над ним стояли какие-то люди и пристально вглядывались в него.
Шиллер моргнул, но не смог различить лиц, не смог пошевелиться.
- Живой, - сказал кто-то по-английски.

1
Впереди на изумрудной ряби что-то темнело.
Дэвид Мур, не оборачиваясь, выключил трещавший мотор. Жаркое солнце
ложилось ему на голую спину и плечи ярким тропическим одеянием. Старенький
рыбацкий ялик лениво качнулся на волне, останавливаясь. Мур повернул
румпель, чтобы подойти к непонятному предмету правым бортом. Солнце
сверкало на воде; щурясь, Мур перегнулся через планширь и выловил предмет
из воды.
Это оказалась деревяшка, невесть от чего отколотая и невесть откуда
принесенная. Впрочем, обломок выглядел сравнительно прилично - не
покоробленный, не разбухший, не изъеденный соленой водой - и Дэвид положил
его на дно ялика, чтобы подробно изучить. С одной стороны виднелись
остатки букв, выведенных красным по черному: "С" и "А". Салти? Салли?
Саманта? Это, несомненно, был обломок транца - может быть, одного из
местных кокинских судов, а может, занесенный сюда издалека. Мур знал
названия почти всех лодок на острове - "Веселый Мэк", "Кинки", "Морячка",
"Люси Дж.Лин", "Галлант", дюжину других. Эта, вероятно, разбилась в
какой-нибудь далекой гавани или же в числе иных несчастных попала в шторм,
бушевавший над Кокиной тремя днями раньше. Может быть, какой-нибудь рыбак
перед смертью цеплялся за эту лодку, подумал Мур, глядя на брусок. Об этом
он думать не хотел - воскресало слишком много неприятных воспоминаний.
Он снова завел мотор и повернул румпель так, чтобы нос судна смотрел
прямо на начало рифа Кисс-Боттом ["kiss bottom" - "чмокни дно" (англ.)] в
сорока ярдах впереди. Море было еще неспокойным, "тряским", по выражению
карибских рыбаков, и пока Дэвид подплывал к проходу в рифе, волны ощутимо
толкались в борта ялика. Вокруг в изобилии плавали разнообразные памятки о
проревевшей над островом бурей: расколотые деревянные балки, бревна,
которые еще можно было спасти и пристроить к делу, ветки, осколки черепицы
и даже ржавая жестяная вывеска с надписью "КОЛА, ПИВО, ВИНО". Мур лично
видел с балкона своего гостиничного номера, как ее сорвало с фасада
закусочной "Лэндфолл", подняло высоко над крышами и швырнуло в потоки
яростного дождя над морем. Проходя проливом, Мур разглядел заостренные
края рифа, покрытые, словно щетиной, бурыми и зелеными коралловыми
наростами. Эти коварные "рога дьявола" вспороли днище не одному кораблю,
отправили в ремонтные доки или на дно морское не одно судно. За границей
рифа, то и дело с грохотом сталкиваясь под напором невидимых потоков,
плясали на волнах два "звонаря" - ярко-оранжевых буя. Мур по изумрудной
водной дорожке провел ялик между ними и взял курс на более глубокое место,
где вода казалась почти фиолетовой. Это место на выходе из Кисс-Боттом
островитяне почтительно именовали Бездной, однако песчаное и коралловое
дно с каждым годом все заметнее поднималось, и сейчас там была почти мель
- каких-нибудь тридцать-тридцать пять футов до поверхности.
Чтобы выправить курс, Мур оглянулся на остров, мимо которого только
что проплыл. Волнорезы, обложенные по бокам старыми покрышками; скопления
рыбацких лачуг; деревня с ее ослепительно яркими в белом солнечном свете
огненно-красными, оранжевыми, бледно-голубыми, синими, коричневыми и
светло-зелеными домиками и лавчонками. Он поглядел в конец Хай-стрит:
обернувшись за деревенской околицей ухабистой, засыпанной гравием дорогой,
улица вела к маленькому темно-синему зданию с белой двускатной крышей и
выкрашенными белой краской чугунными балкончиками, выходящими на гавань.
Это была его гостиница "Индиго инн". Мур купил ее три года назад у
старика, возвращавшегося в Штаты. Последние несколько дней Мур и Маркус,
разнорабочий, занимались тем, что заменяли разбитые оконные стекла,
расколотые планки перил на веранде, ставни, унесенные в море мощными
порывами ветра во время недавнего урагана. Неблагодарная работа - все это
уже не раз бывало и еще не раз будет испорчено, поломано, разбито. На
островах безраздельно хозяйничало разрушение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94