- Эй! - Мур ухватился за тянувшуюся вдоль причала ограду, перегнулся
и крикнул другому индейцу, дальше на палубе: - Эй! Позовите Чейна!
Но тут дверь каюты вновь открылась, и из нее появился человек,
который занес внутрь сверток, а за ним - Чейн, что-то отрывисто, резко,
приказным тоном говоривший ему. Чейн заметил Мура и подошел к планширу.
- Что вы здесь делаете? - спросил он угрожающе. - Я же велел вам
проваливать!
- Я хочу пойти с вами, - объяснил Мур.
Несколько мгновений Чейн молчал. Потом он сказал:
- Уходи домой, белый. Эта охота не для тебя.
И отошел от борта.
Мур отчаянно замахал руками:
- Постойте! Погодите! Прошу вас! Вы вряд ли поймете, но для меня это
очень важно. Я не буду обузой, я сам плавал, я могу подменить любого из
команды. За мной не придется присматривать!
- Зачем вам это? - спросил индеец.
- Я... хочу быть там, - сказал Мур. - Лично удостовериться, что лодка
не вернется. Позвольте мне пойти с вами.
- Вы сошли с ума, - сказал Чейн.
- Нет. _Я_ нашел эту сволочь, из-за меня она всплыла. Если бы не я,
по Кокине этой ночью не гуляла бы смерть. Как вы не понимаете? Я должен
быть там, обязательно, у меня есть право помочь вам остановить эту
тварь... может статься, у меня даже больше прав на это, чем у вас.
Чейн хмыкнул.
- Нет, не больше.
- Ну так как? - настаивал Мур, отмахнувшись от этого замечания.
Чейн внимательно присмотрелся к нему. Он вдруг протянул руку, крепко
взял Мура за запястье и потянул к себе, пока траулер не поднялся на гребне
очередной волны.
- Ладно, - сказал он. - Но старайтесь не мешать мне.
"Гордость" снова качнулась, разбив крутым боком бурлящую пену, и
затихла. Тогда с причала на палубу кто-то спрыгнул. Чейн круто обернулся,
а рыбаки разинули рты.
Яна откинула волосы с лица, и мокрые пряди рассыпались по ее плечам.
- Я с вами, - объявила она мужчинам.
Не успел Чейн и рта раскрыть, как девушка подступила к нему. Индеец
попятился.
- Выслушайте меня. Прежде всего хочу довести до вашего сведения, что
то, что вы задумали, - безумие. Я сама дура набитая, что пришла сюда, но
если вы намерены догнать подводную лодку, а тем более заметно замедлить ее
продвижение, без меня вам не обойтись. Я знаю эти лодки вдоль и поперек, я
знаю, где слабые места в их броне, знаю, где ее можно протаранить, чтобы
лишить маневренности. И еще я знаю, что траулер против подводной лодки,
даже такой старой и медленной, это самоубийство. И не заводите старую
песню о том, что-де женщина на борту приносит несчастье - меня этим не
проймешь, только зря потратите время.
Приоткрыв рот, Чейн, как зачарованный, смотрел на нее. Дождь заливал
испещренную шрамами половину его лица.
- Если кто-нибудь из вас начнет лезть не в свое дело, окажетесь за
бортом, понятно? Если уж вам так приспичило, помогите ребятам перетащить
бочки с соляркой. Давайте! - Он наградил Яну уничтожающим взглядом и
вернулся в рубку.
Трюмный люк был распахнут; Мур помог какому-то индейцу протащить
тяжеленную бочку по палубе и спустить ее в трюм, а Яна убирала у них с
дороги тросы. Кошмар, думал Мур, кативший по палубе четвертую бочку, что
если мы ошиблись и лодка идет вовсе не к Ямайке, а к Тринидаду и Южной
Америке? Нет, нет; он был уверен, что некогда служившее в военном флоте
чудовище, снедаемое яростью и жаждой крови, отправит субмарину охотиться
на грузовые суда в районе морских сообщений. Что если мы опоздали, что
если лодка ускользнула, что если страшную команду уже не остановить?
Примерно за сорок минут траулер был приведен в полную готовность. С
нижней палубы донесся гортанный рокот, закурился белый дымок выхлопов,
задраили люк. Несколько индейцев спрыгнули на причал и стали убирать
швартовы. Под ногу Муру подвернулся пустой деревянный ящик с полустертой,
сделанной по трафарету надписью "НЕ КАНТОВАТЬ", и он пинком отшвырнул его
в сторону. Команда собралась на юте. Они покинули траулер и стояли под
дождем, глядя, как "Гордость", отдав швартовы, отходит от причала. Кто-то
помахал на прощанье рукой.
- Чейн их оставил! - сказал Мур Яне и пошел в рубку.
Внутри просторной каюты с покрытыми темным лаком дощатыми переборками
стоял штурманский стол; в глубине рубки горела укрепленная на стене
керосиновая лампа. Подволок был из толстых, некрашеных деревянных брусьев.
Чейн, который почти касался его головой, стоял за полированным штурвалом с
восемью спицами, перед тускло освещенными приборами. На уровне его плеча
на полке примостилась рация. Мур громко сказал, перекрикивая шум двух
дизелей:
- А что же остальные?
Чейн, не отрывая глаз от моря за широким стеклом в деревянной раме,
переложил штурвал на несколько градусов влево, и стекло забрызгала пена.
- Остались на берегу со своими семьями. И вы, и женщина сами
напросились сюда, Мур. Если вы передумали, плывите обратно, я не против.
- Но вам же понадобятся люди!
- Я ни с кого не требую больше, чем он сам хочет дать, - сказал Чейн.
- Их место в Карибвиле, с близкими. Они помогли мне подготовиться, а
большего я у них просить не вправе.
- Но вы ничего не сможете в одиночку, - возразил Мур.
- Я не один.
Вошедшая в рубку Яна вопросительно посмотрела на Мура. На стекло
обрушился дождь пополам с морской водой; нос траулера высоко задрался и
резко опустился. Яна ухватилась за деревянный брус подволока, чтобы не
упасть.
- Если вы передумали... - повторил Чейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94