Черный Франкенштейн съежился на коленях, заломив руки и взывая к
жалости, а молодой парень взял над ним верх. Потом Джонни повернулся
помочь судье, а пока толпа орала от восторга, Черный Франкенштейн
подпрыгнул и сзади кинулся на Джонни, его громадные ручищи сцепились
вместе, чтобы нанести оглушающий удар.
Испуганные крики болельщиков заставили Джонни Ли Ричвайна в последнее
мгновение увернуться, и он ударил чудовище в клубок жира на животе.
Воздух, вырвавшийся из легких Черного Франкенштейна, прозвучал как свисток
парохода; шатаясь на нетвердых, спотыкающихся ногах возле середины ринга,
он пытался избежать своей судьбы.
Джонни Ли Ричвайн поймал его, пригнул и поднял тело Черного
Франкенштейна на "мельницу". Болельщики на мгновение замерли, пока весь
этот вес отрывался от мата, потом стали закричали, когда Джонни стал
крутить чудовище в воздухе. Черный Франкенштейн орал как ребенок, которого
нашлепали.
Раздался звук, похожий на ружейный выстрел. Джонни Ли Ричвайн
вскрикнул и стал валиться на мат. Ноги его подкосились, и человек по имени
Черный Франкенштейн уловил момент, чтобы оторваться от плеч молодого
парня. Он слишком хорошо знал звук ломающейся кости; он был против того,
чтобы парень крутил его, как лопасти мельницы, но Джонни хотел потрясти
своих болельщиков. Черный Франкенштейн упал на бок, а когда уселся, то
увидел, что молодой местный борец лежит в нескольких футах от него, со
стоном сжимая колено, на этот раз от неподдельной боли.
Судья стоял, не зная, что делать. Распростертым полагалось лежать
Черному Франкенштейну, а Джонни Ли Ричвайну полагалось выиграть эту
главную схватку, именно так было по сценарию, и все шло прекрасно.
Черный Франкенштейн поднялся. Он знал, что парень испытывал сильную
боль, но должен был выдержать образ. Подняв руки над головой, он прошел
через ринг под градом стаканчиков и мешочков из-под попкорна и, когда
приблизился к ошеломленному судье, сказал тихим голосом, совсем не похожим
на его злодейское пустозвонство:
- Дисквалифицируйте меня и отправьте этого парня к врачу.
- А?
- Сделайте это немедленно.
Судья, местный житель, у которого в соседнем Бельвилле был магазинчик
металлоизделий, наконец показал руками крест-накрест, что означало
дисквалификацию Черного Франкенштейна.
Громадный борец с минуту прыжками показной ярости демонстрировал свое
недовольство, а публика освистывала и обругивала его, потом он быстро
соскочил с ринга, чтобы пройти в раздевалку, эскортируемый фалангой
полицейских. На этом длинном пути ему пришлось выдержать летящие в его
лицо "попкорн", шматки мороженого, а также плевки и непристойные жесты от
детей и взрослых граждан. Особенно он боялся старых благообразных леди,
потому что одна из таких год назад в Уэйкроссе, штат Джорджия, напала на
него со шляпной булавкой и попыталась ткнуть ею в его половые органы.
В своей "раздевалке", которой служили скамейка и шкафчик в комнате
футбольной команды, он постарался насколько возможно расслабить мышцы.
Некоторые боли и ушибы уже стали хроническими, плечи казались стянутыми и
были как куски окаменевшего дерева. Он расшнуровал кожаную маску и стал
разглядывать себя в маленькое треснувшее зеркальце, висевшее в шкафчике.
Его едва ли можно было назвать симпатичным. Волосы на голове сбриты
наголо, чтобы маска лучше надевалась, лицо отмечено шрамами от многих
схваток на ринге. Он точно помнил, откуда у него появился каждый шрам -
нерассчитанный удар в Бирмингеме, слишком убедительный бросок стула в
Уинстон-Сэлеме, столкновение с углом ринга в Сьюс-Фоллс, встреча с
цементным полом в Сан-Антонио. Ошибки в согласованности действий в
профессиональной борьбе приводят к реальным повреждениям. Джонни Ли
Ричвайн не смог сохранить равновесие, нужное, чтобы выдержать большой вес,
и расплатился за это ногой. Он сожалел об этом, но ему ничего не
оставалось делать. Представление должно продолжаться.
Ему было тридцать пять лет, и последние десять лет своей жизни он
провел на борцовском ринге, колеся по шоссе и сельским дорогам между
городскими спорткомплексами, гимнастическими залами университетов и
сельскими ярмарками. В Кентукки его знали как Молнию Джонса, в Иллинойсе
как Кирпича Перкинса, и в дюжине других штатов под подобными же
устрашающими вымышленными кличками. Настоящее его имя было Джошуа Хатчинс,
и в этот вечер он был далеко от своего дома в Мобиле, штат Алабама.
Его широкий нос ломали трижды, и он так и выглядел; последний раз ему
даже не хотелось исправлять его. Под густыми черными бровями сидели
глубоко запрятанные глаза светло-серого цвета древесного пепла. Другой
маленький шрам круглился вокруг ямочки на подбородке, как перевернутый
вопросительный знак, а резкие черты и морщины лица делали его похожим на
африканского короля, перенесшего многие сражения. Он был настолько
огромен, что казался чуть ли не чудом, люди с любопытством глазели на
него, когда он проходил по улице. Бугры мышц округляли его руки, плечи и
ноги, но живот его был распущен, слегка свисал - результат слишком
большого количества пакетов с глазированными пончиками, съеденными в
одиночных номерах мотелей. Но даже неся лишний жир, похожий на
автомобильный баллон Джош Хатчинс двигался с силой и изяществом,
создавалось впечатление туго скрученной пружины, готовой мгновенно
распрямиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47