Он был высок и худ, с фигурой фехтовальщика, и, хотя ему
было сорок шесть лет и на его теле было много шрамов от сабель и пуль, в
нем все еще сохранилось что-то от юноши, любопытство и энергия жизни,
тогда как она иногда чувствовала себя старухой. Его лицо с удлиненным
тонким носом, прямым подбородком и глубоко посаженными карими глазами,
прежде было жестким и суровым, лицом человека, который испытал крайние
трудности. Теперь же, однако, оно смягчилось от осознания реального
положения: он отошел от службы Родине и проживет остаток своих дней здесь,
на этом пятачке земли, далеко от центра событий. После отречения царя он
настоял на отставке, хотя это была горькая пилюля, но теперь, когда она
рассосалась, он ощущал себя опустошенным.
- Какой чудесный день, - сказал он и посмотрел на деревья,
шелестевшие под ветром.
На нем была коричневая, тщательно выглаженная форма, на груди много
медалей и нашивок, а на голове фуражка с темным околышем, на которой все
еще оставался вензель царя Николая Второго.
- Я запускал змея! - радостно сказал Михаил отцу. - Он поднялся почти
до неба!
- Молодец, - отозвался Галатинов и потянулся к Лизе. - Ангелочек мой!
Не поможешь мне взобраться, а?
Елена смотрела, как она помогла отцу забраться в экипаж, пока Михаил
стоял со змеем в руках. Она коснулась плеча сына.
- Ну-ка, Михаил. Давай проверим, все ли уложено.
Змея они тоже поместили позади, и Дмитрий закрыл и замкнул крышку
багажника. Елена с Михаилом уселись напротив отца с Лизой в красной обитой
бархатом середине, они помахали на прощанье Софье, а Дмитрий дернул вожжи,
и две каурые лошади стронули экипаж.
Михаил смотрел в овальное окошко, в то время как Лиза рисовала
пейзаж, а отец с матерью разговаривали о вещах, которые он едва помнил:
весенний праздник в Санкт-Петербурге; поместье, где они жили, когда он
родился; люди, имена которых были ему знакомы только потому, что он слышал
их раньше. Он смотрел, как медленно вращающееся поле меняется на лес из
огромных дубов и вечнозеленых елей, прислушивался к хрусту веток под
колесами и копытами лошадей. Сладкий аромат диких цветов заполнил экипаж,
когда они проезжали мимо цветущей лужайки, и Лиза оторвалась от рисования,
когда Михаил увидел группу оленей на опушке леса. С середины октября и до
конца апреля его держали взаперти дома, и он усердно выполнял учебные
упражнения, которые давала ему Магда, их с Лизой воспитательница. Сейчас
же под неудержимым напором весны чувства Михаила возбудились. Свинцовая
тяжесть зимы сползла с земли, по крайней мере на время, и мир, окружавший
Михаила, одевался в красивый зеленый наряд.
Они каждый год в мае выезжали на пикник - ритуал, возвращавший их к
петербургской жизни. А этом году Дмитрий нашел для них красивое местечко
на берегу озера, в часе неторопливой езды от дома Галатиновых.
Озеро было голубым и покрытым рябью от ветра, и когда Дмитрий
подогнал экипаж к поляне, Михаил услышал карканье воронов на верхушке
громадного кряжистого дуба. Озеро окружал лес, изумрудное запустение, на
сотни верст не нарушаемое ни деревьями, ни поселениями. Дмитрий остановил
экипаж, подложил камни под колеса, пока Галатиновы выгружали корзинки и
расстилали одеяло так, чтобы была видна голубая поверхность, потом повел
выпряженных лошадей испить озерной воды.
Они ели копченую ветчину, печеный картофель, ржаной хлеб и имбирные
пряники. Одна из лошадей вдруг заржала и нервно забила копытами, но
Дмитрий успокоил кобылу, а Федор повернулся лицом к лесу.
- Она чувствует какого-то зверя, - сказал он Елене, наливая ей и себе
в стаканы красное вино. - Дети! - предупредил он. - Не уходите от нас
слишком далеко!
- Ладно, папа, - сказала Лиза, но уже сбросила туфли и подобрала
подол розового платья, чтобы пройтись по воде.
Михаил спустился к ней к озеру и стал выискивать красивые камешки,
пока она бродила по отмели. Дмитрий был рядом, он сидел на упавшем дереве
и наблюдал, как плывут облака; сбоку от него лежало ружье.
Чарующий полдень продолжался. С карманами, полными камешков, он
разлегся на солнечной полянке и наблюдал за отцом и матерью, сидевшими
вместе на одеяле и разговаривавшими. Лиза лежала рядом с отцом и спала, и
время от времени его рука тянулась, чтобы дотронуться до ее руки или
плеча. Михаил совершенно неожиданно понял, что рука отца никогда не
дотрагивалась до него. Он не знал, почему, и совсем не понимал, почему в
глазах отца светился январский холод, когда они сходились с его взглядом.
Иногда он ощущал себя маленьким камешком, лежащим у подножия скалы, в
другое время его это не трогало, но сегодня в его душе затаилась обида.
Немного погодя мать положила голову на плечо отца, и они задремали на
солнце. Михаил наблюдал за вороном, кружившим над головами, крылья его
отблескивали иссиня-черным, затем встал и пошел к экипажу - вынуть змея.
Он бегал взад-вперед, отпуская нить, пропуская ее между пальцами, и
ветерок попал в шелк, надул его, змей медленно поплыл в воздухе.
Он стал звать родителей, но оба они спали. Лиза тоже спала,
прижавшись спиной к боку отца. Дмитрий сидел на упавшем дереве, глубоко
задумавшись, ружье лежало у него на коленях.
Змей поднимался выше. Нить продолжала разматываться. Михаил переменил
пальцы, чтобы ухватить покрепче. Над верхушками деревьев ветер
неистовствовал. Он подхватил змея, заводя его то вправо, то влево, и нить
звенела, как струна мандолины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34