- Сними рубашку, - скомандовал Виктор.
Прежде чем оцепеневшие пальцы Михаила смогли найти маленькие
деревянные пуговички, Рената подошла и расстегнула их. Она осторожно
отняла рубашку от раны на его плече и сняла ее. Потом поднесла испачканную
одежку к своему носу и втянула ее запахи.
Виктор поднялся с кресла, он был высок, около двух метров, и подошел
к Михаилу, великан по сравнению с ним. Михаил отступил на шаг, но Рената
схватила его за руки и вернула на место. Виктор не слишком нежно взялся за
раненое плечо и осмотрел покрытую корочкой и кровоточащую рану.
- Скверно, - сказал Виктор женщине. - Может произойти заражение. Чуть
глубже - и он бы не мог пользоваться рукой. Ты что, не понимала, что
делала?
- Нет, - созналась она. - Он просто казался достаточно вкусным для
еды.
- В таком случае, твое намерение было страшным.
Он надавил на мякоть, и Михаил стиснул зубы, чтобы удержать стон.
Глаза Виктора блеснули.
- Посмотрите-ка на него. Он не плачет.
Он еще раз сдавил рану, и из нее потекла густая жидкость. Она пахла
скверно. Михаил смигнул слезы.
- Так, ты не очень боишься небольшой боли, правда? - спросил Виктор.
- Это хорошо.
Он отпустил плечо мальчика.
- Если ты сможешь подружиться с болью, то у тебя будет друг на всю
жизнь.
- Да, сударь, - хрипло сказал Михаил. Он воззрился на мужчину и
выпрямился. - Когда... когда я могу уйти домой, пожалуйста?
Виктор проигнорировал этот вопрос.
- Я хочу познакомить тебя с остальными, Михаил. Нашего дурня, Белого,
ты знаешь. Рядом с ним его сестра Поля. - Он кивнул в сторону худой юной
девушки. - Это - Никита. Монгол. За костром - Олеся. Что скалишь зубы,
дорогая?
Светлая девушка слегка улыбнулась, улыбкой голодного.
- Кажется, ты наверняка уже знаком с Франко. Он предпочитает спать
наверху. Ты знаешь Ренату и знаешь меня.
Раздался глухой кашель, и Виктор движением руки указал на фигуру,
лежавшую под одеждами.
- Андрей сегодня не очень хорошо себя чувствует. Съел что-то
нехорошее.
Болезненный кашель продолжался, и Никита с Полей подошли и присели
около фигуры.
- Я бы хотел уйти сейчас домой, - настаивал Михаил.
- Ах, да. - Виктор кивнул, и Михаил увидел, как его взгляд
затуманился. - Вопрос о доме. - Он прошел назад, к костру, где встал на
колени и протянул руки к огню. - Михаил, - тихо сказал он, когда кашель
Андрея стих. - Очень скоро ты будешь... - Он остановился, подбирая точное
слово. - В интересах удобства, - было то, что он нашел. - В интересах...
скажем так... нашей семьи.
- У меня... есть...
Он не закончил. Его семья лежала мертвой, там, на поляне. Рана на
плече у него снова заныла.
Виктор сунул руку в костер и вытащил кусок горящей ветки, держа ее в
том месте, где она еще не обуглилась.
- Истина похожа на огонь, Михаил, - сказал он. - Она либо
оздоровляет, либо разрушает. Но она никогда - никогда - не оставляет то,
чего касается, неизменным. - Голова его медленно повернулась, и он
уставился на мальчика. - Ты сможешь выдержать пламя истины, Михаил?
Михаил не ответил, не мог ответить.
- Думаю, что сможешь, - сказал Виктор. - Если нет... тогда ты уже был
бы мертв.
Он бросил ветку обратно в огонь и встал. Он сбросил сандалии, вытянул
из одежды свои жилистые руки, оставив ее висеть на плечах. Закрыл глаза.
- Отойди назад. - Рената оттолкнула Михаила, в голосе ее послышалась
резкость. - Дай ему место.
Позади костра Олеся уселась на корточки, ясная блондинка с ногами,
светившимися, словно они были выточены из золота. Никита и Поля наблюдали,
стоя на коленях по сторонам Андрея. Белый тер рукой губы, его бледное лицо
порозовело и горело нетерпением.
Глаза Виктора открылись. Они были мечтательными, остановившимися на
чем-то очень далеком - нетронутой пустыне, вероятно, разума. На его груди
и лице сверкал пот, как будто он тужился в каких-то внутренних усилиях.
Михаил сказал:
- Чт...
Но Рената резко шикнула на него.
Виктор еще раз закрыл глаза. Его плечевые мышцы задрожали и
красновато-бурая одежда с белоснежным заячьим воротником сползла на пол.
Потом он прогнул тело вперед, спина изогнулась, и кончики его пальцев
коснулись земли. Он глубоко вздохнул, за этим последовало быстрое
заполнение легких. Борода его опустилась до земли.
Год назад, в июне, Михаила с сестрой родители возили на поезде на
цирковое представление в Минск. Там был артист, чей необычный талант
запомнился Михаилу. Гуттаперчевый Человек согнулся точно в такое
положение, какое теперь принял Виктор, и позвоночник Гуттаперчевого
Человека растягивался с легким хрустом, как будто ступали по веткам. Эти
же звуки исходили теперь из позвоночника Виктора, но в следующие несколько
секунд стало видно, что вместо удлинения его торс сократился. Мышечные
связки обтянули его грудную клетку и сбежали по его ляжкам, как натянутые
пучки рояльных струн. Пот блестел на спине и плечах человека, а чернота
его волос вдруг стала растекаться по гладкой коже, как облака, наплывающие
на летнее поле. Плечи его выгнулись, мускулы заиграли под кожей. Затрещали
кости, легкими веселыми щелчками, и послышались звуки, исходившие от
сухожилий, изгибавшихся и принимавших другую форму, подобно шарнирам.
Михаил отступил назад, столкнувшись с Ренатой. Она взяла его за руку,
и он стоял, наблюдая, как демон ада вырывается из плоти человека.
На темени Виктора появилась короткая серая шерсть, а также на его
загривке, на руках и ляжках, бедрах и икрах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34