Ну ничего, подумала я, за ночь отдохну, и утром все пройдет.
Да только утром скрутило еще сильнее. Боже, какой кошмар, я же почти никогда не болела, а тут такая боль! Любое перемещение по квартире дается с таким трудом, будто я не просто несу себя, а тащу с собой стопудовый тюк. Кажется, сводит не только ногу, а все тело, на лбу от напряжения выступает пот, каждый шаг отдается такой болью, что приходится стискивать зубы, чтобы сдержать то ли крик, то ли ругательства. Кто бы мог подумать, что несколько шагов до туалета могут стать таким мучением! Квартира вдруг стала огромным полигоном для пыток: зазвонил телефон, захотелось попить или взять книгу со стола, да просто даже повернуться на другой бок на диване – все это стало стоить огромных усилий и страха, что вот сейчас тебе придется встать и снова испытать эту жуткую боль. И снова. И снова.
Придя с дневного дежурства, тетя Лара заметила, что я хромаю, и стала допытываться, что случилось. Я рассказала, сделав вид, что не происходит ничего особенного. Было заметно, как она обеспокоилась, принесла мне какие-то крема, мази, таблетки. Как истинный работник медицины настояла на том, чтобы я на следующий день обязательно сходила в больницу. Хотя, может, это профессиональное? Она всю жизнь проработала медсестрой, уже, наверное, выработался определенный рефлекс на больных и требующих ухода людей.
Кремами я намазалась, а таблетки есть отказалась и в больницу решила не ходить, да и как я пойду в таком состоянии? К тому же во мне еще теплилась надежда, что на следующий день мне наконец-то станет получше.
Но лучше не стало, и я испугалась по-настоящему. А если я вообще не поправлюсь? Или нога перестанет болеть, а я так и буду хромать всю жизнь, как Оля, моя знакомая по бывшей работе? Такая милая девочка, симпатичная, жизнелюбивая, а как посмотришь на ее походку, так плакать хочется от жалости! Неужели и меня это ждет? И ведь я так до сих пор и не знала, что со мной и чем вызвано мое недомогание. Мучительно захотелось хоть какой-то определенности, и я отправилась в больницу.
Участковый врач оказалась женщиной средних лет с желтыми обесцвеченными волосами, с розово-голубой косметикой. Она скептически и как-то не очень доверчиво на меня посмотрела и спросила, не переохлаждалась ли я где-нибудь, не испытывала ли сильного стресса, не получала ли травмы. Я неуверенно пожала плечами, и она выписала мне направление на прогревание.
Как дошла до дома, не помню. Было так больно, что в глазах плыло и темнело, хотелось просто лечь прямо у дороги и больше никуда не идти. Когда пришла домой, разрыдалась в голос. Больше никогда не пойду ни к каким врачам.
Сегодня ночью почти не спала: нога болела и ныла, любое движение мучительно скручивало ее на несколько бесконечных минут, забывалась, только когда лежала на животе, положив ноги на подлокотник дивана. Какое счастье, оказывается, просто быть в состоянии ходить, мыть посуду, искать по всей квартире ножницы, которые Лара опять засунула куда-то, относить ей телефонную трубку, когда ей кто-то звонит… Когда выздоровею – если, конечно, выздоровею, пойду работать. Хоть куда, лишь бы чувствовать эту радость быть в состоянии что-то делать. Ну и чтобы Лара не смела больше говорить мне тех ужасных слов, которые я услышала от нее в начале недели. Все будет хорошо.
Я проболела в общей сложности три недели. Хромала, не могла нормально спать по ночам и полноценно бодрствовать днем, перечитала все книги, до дыр засмотрела телевизор, но наконец-то настал момент, когда я поняла, что мне стало лучше. Чувствую себя пока не стопроцентно здоровой: когда устаю, нога еще дает о себе знать, но по крайней мере хотя бы могу ходить прямо и не хромать, и это уже такое облегчение!
Что удивительно, мысли о работе не оставили меня вместе с недомоганием, чего в общем-то логично было бы ожидать, и еще, думаю, тетя Лариса не дала мне забыть о своем намерении. До сих пор не могу с ней разговаривать.
Занятие я себе выбрала быстро. Устроила после своего вынужденного бездействия генеральную уборку, и когда, вооружившись зубочисткой и тряпкой, выколупывала из стыков деталей телефонной трубки забившуюся туда грязь, поняла, что, пожалуй, вот это и есть то самое дело, которое удается мне лучше всего. Может быть, кроме старой моей работы, но возвращаться туда я точно не хочу.
Дала объявление в газету: «Услуги по уборке квартир и офисов». Сначала подумала, что, наверное, как-то неловко указывать мой городской номер мобильного телефона – 215-15-15, – все-таки несколько странный номер для простой уборщицы, но потом решила не скромничать. Будем честны друг с другом с самого начала.
Через два дня после выхода газеты мне позвонили:
– После ремонта убираете?
Откуда же я знаю, убираю или нет?
– Убираю, – на всякий случай согласилась я.
Так я получила свой первый заказ.
Как оказалось, модный номер моего мобильного не вызвал никакого предвзятого отношения ко мне, и три недели я подметала, мыла и дышала пылью наряду со всей бригадой, нанятой хозяином для ремонта. Причем пыль была такая мелкая и ее было так много, что она проникала во все мыслимые и немыслимые места: от нее противно скрипели волосы, моментально сохла кожа, вещи можно было стирать хоть каждый день. На второй день я приехала на место работы со сменной одеждой, пластиковой шапочкой для душа и резиновыми перчатками, хотела еще взять марлевую повязку, но что-то сугубо женское во мне решительно восстало против этого. Хотя на кого уж я там собралась производить впечатление, сама не знаю.
В принципе я даже получала что-то вроде удовлетворения от своей деятельности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9