- Вы думаете, что он увиливает от налогов?
- Я уверен в этом, они все так делают в Лас-Вегасе. Деньги, которые
они утаивают, известны как "черные деньги", и иначе их не назовешь. Они
исчисляются миллионами и используются для финансирования в стране половины
подпольных предприятий, начиная с "Коза Ностры" и дальше.
Сильвестр произнес безразличным тоном:
- Кажется, я не несу за это ответственности. Это не мое дело.
- Морально - не несете. Юридически - не знаю. Если бы все те, кто
сотрудничает с организованной преступностью, несли за это ответственность,
половина наших толстосумов сидели бы в тюрьме. К сожалению, этого не
произойдет. Мы относимся к преступному бизнесу Соединенных Штатов, будто
это второй Диснейленд, пахнущий розами. Этакое чудесное местечко для
отдыха с семьей или заключения конвенции.
Я остановился. Я испытывал горечь, когда речь заходила о Вегасе.
Частично из-за того, что криминальные дела, которые я вел в Калифорнии,
очень часто приводили меня туда. По поводу теперешнего я сказал:
- Вы знаете, что Мартель покинул наш город семь лет назад вместе со
Спилменом.
- Я слышал, вы мне говорили. Я не понял, что вы имеете в виду.
- Он был студентом местного колледжа и работал временно лакеем в
Теннисном клубе.
- Мартель лакеем?
- В те времена он звал себя Фелицем Сервантесом. Он встретил Джинни
Фэблон или увидел ее на вечеринке студентов французского факультета и
влюбился в нее в первого взгляда. Он, возможно, нанялся на работу в
Теннисном клубе, чтобы чаще встречать ее. Там он и налетел на Спилмена.
Сильвестр внимательно слушал. Он не двигался и притих, будто здание
могло рухнуть вокруг него, если он шелохнется.
- Откуда вы все это знаете?
- Частично догадался, частично мне кое-кто кое-что сказал. Но я
должен поговорить с Лео Спилменом и хочу вашего содействия в этом. Вы его
видели недавно?
- Вот уже семь лет я не видел его. Он больше не возвращался в
Монтевисту. Я не приглашал его. Помимо моего профессионального общения с
ним, я делал все, чтобы избежать дружеского общения. Я никогда, например,
не приглашал его к себе домой.
Сильвестр старался сохранить спокойствие. Но я полагаю, он потерял
его навсегда в течение последнего получаса в этой комнате.

23
Через дверь сзади меня я услышал телефонный звонок в наружном
помещении. Через двадцать секунд телефон на его столе прозвучал как эхо.
Он взял трубку и с раздражением сказал:
- Что такое, миссис Лофтин?
Голос секретарши доносился как стерео, частично через телефон и
частично через дверь. Он раздавался достаточно громко, и мне было слышно,
что она сказала:
- Вирджиния Фэблон хочет поговорить с вами. Она в городе. Соединить с
вами?
- Подождите. Я сейчас выйду в приемную.
Он извинился и вышел, демонстративно захлопнув за собой дверь.
Игнорируя намек, я последовал за ним. Он стоял у стола секретарши,
прижимая трубку к уху.
- Где вы? - говорил он. Он прервался, чтобы прорычать на меня: -
Оставьте меня одного, дайте мне поговорить, вы что, не понимаете?
- Пожалуйста, пройдите в вестибюль, - сказала миссис Лофтин. - Доктор
консультирует срочный вызов.
- Что за срочность?
- Я не могу обсуждать это с посторонними. Выйдите, пожалуйста, прошу
вас.
Миссис Лофтин была крупной женщиной, вид у нее был решительный. Она
наступала на меня, думаю, с намерением применить физическую силу.
Я вышел в вестибюль. Она закрыла дверь. Я прислонился к двери ухом и
слышал, как Сильвестр говорил:
- Почему вы думаете, что он умирает? - Затем: - Да, да, понимаю. Да,
я сейчас же выезжаю. Успокойтесь.
Несколько секунд спустя Сильвестр выскочил из кабинета с такой
скоростью, что чуть не сшиб меня. Он нес медицинский саквояж и был все еще
в белом халате.
Я пошел рядом с ним к выходной двери поликлиники.
- Давайте я вас подвезу.
- Нет.
- С Мартелем плохо?
- Предпочитаю это не обсуждать. Он настаивает, чтобы об этом никто не
знал.
- Я частный сыщик, давайте я отвезу вас.
Сильвестр покачал головой. Но он задержался на террасе над стоянкой и
постоял, моргая на солнце, какой-то момент.
- Что с ним случилось? - не отставал от него я.
- В него стреляли.
- А это уже дело официальное, вы это знаете? Моя машина здесь.
Я взял его под локоть и подтолкнул к стоянке. Он не сопротивлялся и
двигался как манекен.
Я спросил, когда запустил мотор:
- Где они, доктор?
- В Лос-Анджелесе. Хорошо, если вы сможете попасть на магистраль до
Сан-Диего - у них дом в Бретвуде.
- У них есть другой дом?
- Очевидно. Я записал адрес.

Дом находился на Сабадо-авеню, улице с трехрядным движением из
больших испанских домов, построенных где-то в двадцатых годах. Это был
один из тех исчезающих анклавов, где при соответствующем настроении вы
можете почувствовать очарование предвоенного залитого солнечным светом
мирного Лос-Анджелеса. У Сабадо-авеню не было при въезде знака о сквозном
движении.
Дом, который мы разыскивали, был крупнейшим и красивейшим на улице с
затейливыми оградами и фонтанами. Дверь отворила Джинни, ее было не узнать
с зареванным лицом, с припухлыми глазами и искаженным ртом. Она тут же
начала рыдать, припав к белому халату Сильвестра. Он гладил ее по
вздрагивающей спине свободной рукой.
- Где он, Вирджиния?
- Он уехал. Мне пришлось идти к соседям, чтобы позвонить вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78