Я не хотел брать у него ключи, и тогда еще не был согласен на все это, а он меня уговорил. Но я был с ним внутренне несогласен. Но я-то думал, что он передумает. Не решит же он в самом деле, что я чего-нибудь испугался или боюсь. И когда наступил намеченный день и я поехал с ним встречаться, решил отказаться окончательно. А он — ключи, как само собой разумеющееся. Я пошел к нему домой, а он за Ларисой поехал.
В квартиру входил осторожно, как будто опасался подвоха, что кто-нибудь выскочит, например, или меня ждет. Темно, в прихожей, коридоре. Свет поскорее включил. Я боялся в комнате что-нибудь трогать или переложить, вдруг она замечает. Даже кофе не приготовишь, вдруг не успею убрать. Когда приедут, неизвестно. Я сначала думал, что мы будем вместе ее ждать, но он поехал за ней. Вдруг она заметит что-нибудь и решит, что кто-то побывал, начнет расспрашивать и обращать внимание. Ему тоже придется разыгрывать. Они уедут, и наш план сорвется. Или решит все обыскать. Заглянув в шкаф, на его полу обнаружил подушки. Руслан говорил: "Тебе тут будет удобно, он же пустой, не тесно, не душно," — открывая и показывая. Примерился, забравшись с ногами, в самом деле, щель открыть чуть-чуть.
Они приехали на удивление скоро. Услышал, как в замке зашевелилось, еле успел. Сейчас же взглянув на меня в шкафу, я вздрогнул, отодвигаясь, "по-моему, тоже", — продолжает начатую где-то там фразу. — "Да, спасибо." Он шел за ней. — "Видишь, я же тебя лучше знаю." Примериваясь, бросила шляпу на диван и, подойдя, сама села. А шляпа подержалась на краю, подержалась да и сползла. Он тоже сел рядом, робко скрестив длинные ноги. — "И я приезжаю регулярно, как договорились, тебе плохо со мной?" — "Хорошо." Вот так вот, видишь? — сделали ее глаза, которыми она смотрела на меня. — "То есть все, как я обещала, что у нас будет как раньше. А значит, выполнила свою часть уговора. Теперь твоя очередь выполнять свою." — "Что?" — "Ты не должен ни во что вязаться, приставать, а все предоставить мне." — "Разве я теперь пристаю?" — "Конечно, у тебя всегда такой вид, как будто я перед тобой виновата." — "Какой вид?" — "Такой. Не спорь, ты должен лучше следить за собой." — "Я буду." — "Все равно всегда оказывается, что я сделаю лучше. Тогда иди ко мне." Мы встретились глазами, а он к ней придвинулся, обнимая.
Он боролся сначала с ее губами, которые она убирала или сжимала, потом одновременно с пуговицами. Она выглядывала из-за его головы. Ее руки неподвижны на коленях, а лицо выражало равнодушие и неохоту. Вдруг отталкивает: — "Подожди, я сам-сама," — встает и решительно начинает стягивать юбку через голову, задерживаясь и выглядывая поверх краев раструба. Опять задержалась. Мы опять встречаемся. Дальше тянет, скрывшись. Он тоже снимает джинсы, путаясь и прыгая, забыв обо мне. Ее лицо выразило: я делаю это из принципа. Хорошо развитый живот напрягся, показывая рельеф мышц. Бросила, скомкав. Нагибается и сворачивает с ног чулки, подняв голову. Груди свисают. Он тоже уже готов и обнимает ее за плечи, но она опять оттолкнула: — "Догони сначала." Так что он садится на диван. Вскакивает и привычно бежит за ней. А она прыгает вокруг стола, как белка, сбивая стулья. Но ее все-таки схватил. Она борется ним и тянет себе сторону моего шкафа. Обхватив за живот, плывя полу ногами. Когда ее голова оказывается напротив моих сидящих плеч, легко стряхивает. Опрокинутый набок, выбирается. А она на четвереньках. Опять, опять не сможешь? — Теперь я теперь тебе смогу, говорит запыхавшийся Руслан, хватая ее за зад. Влажно сверкнув горячей красной глоткой, и вот уже опять кусает и скрипит. Протрещала газами, разрывая ягодицы. Он садится, раскинув ноги, обессилев. Она сейчас же встает. Ну вот, теперь хорошо, говорит она, — пойдем? Все уже. А то мне надо еще несколько успеть. (Озабоченно.) — "Да, конечно." — "Ты меня проводишь?" Подняв шляпу. Торопясь, молча одеваясь. В дверях оглянувшись. Он не вспомнил обо мне.
Сестра в кресле
Лена любит Женю. Она к нему бегает. С Танькой договорится, конечно. Хотя сначала немного покапризничает. Подъезжает в своем кресле к подоконнику и говорит, что если уйдешь, я брошусь. Я могу забраться. — Ну не бросайся, не бросайся, — уговаривает Лена, подбегая, и гладит по голове. Татьяна красавица у нее, с великолепными золотистыми волосами. Не то что у нее, и лицо серое. — Пожалуйста. Я скоро.
Она чувствует, как Татьяна смотрит ей вслед длинными, задумчивыми глазами.
Ах, как хорошо, — тащит ее через порог. — Это Лена, гениальная художница, — говорит Женя, хотя не видел ее картин. В огромной комнате ничего, кроме белого рояля, все сидят на соломенных круглых подстилках. Такую же сейчас же ей выдает и отходит на середину, откуда что-то вещает стоя. Она тоже садится.
Я — Валера, Женин друг. — многозначительно представляется красивый полнотелый мужчина. — Чем же Вы Евгения очаровали? Вы не хороши, в то, что гениальная художница, я не верю. — Не знаю. — Вы больны, сирота, может быть, очень бедны? — У меня сестра не ходит. — А, сестра в кресле, тогда понятно.
Он отворачивается, потеряв интерес. С того края по полу на подстилке к ней передвигается необыкновенно красивая женщина с огнедышащими ноздрями, как ей сейчас же представляется, если б ее рисовала.
Можно, я сяду рядом с Вами? Давайте дружить, меня зовут Римма. — Конечно. — Хорош, правда? — она показывает на стоящего в центре Женю. — Мне тоже очень нравится. Видите, хорошенькая справа? — Да. — Его подружка. Мне очень нужна такая, как Вы. Которой я бы могла всецело доверять. — Бред и дурные слухи, — раздраженно отзывается Валера. — Почему? — Ты сама знаешь. — Это вы все так думаете, а я ночевала у них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57