"Лейтенант, что вы собираетесь поймать?" — спросил я его. "Треску", — отвечает. И он говорил это серьезно. Хорошо, что он ничего не поймал, а то он сам бы начал есть сырую треску и нас бы заставил: он, видите ли, нашел там книжонку, в которой говорится, что сырая треска годится в пищу. Затем он где-то откопал крохотное голубое весло размером с солдатскую ложку, ну и, разумеется, начал им грести, пытаясь этой палочкой сдвинуть с места все девятьсот фунтов. Представляете? Наконец, он нашел компас и большую непромокаемую карту, расстелил ее на коленях, а сверху положил компас. Вот так он и проводил время: сидел с удочкой, с компасом и картой на коленях и греб изо всех сил этим пижонским голубым веслецом, будто спешил на Майорку. А полчаса спустя нас подобрал катер.
Сержант Найт, как и Орр, все знал про Майорку, потому что Йоссариан часто рассказывал им о таких прибежищах, как Испания, Швейцария, Швеция: стоит только американскому летчику туда перелететь, как его интернируют и приятная, роскошная жизнь до конца войны обеспечена. В своей эскадрилье Йоссариан считался высшим авторитетом по вопросам интернирования. Он даже начал подговаривать свой экипаж имитировать вынужденную посадку в Швейцарии. Разумеется, он предпочел бы Швецию, где уровень сознания выше и где он мог бы развлекаться с красивыми девочками и наплодить там целое племя озорных, счастливых, внебрачных Йоссарианчиков. Государство заботилось бы о них с самых пеленок и выпустило бы их в жизнь без позорного клейма внебрачного дитяти. Но Швеция была вне пределов досягаемости. Йоссариан только и ждал случая, когда где-нибудь над итальянскими Альпами осколок снаряда выведет из строя мотор, и тогда будет предлог направиться в Швейцарию. Даже своему пилоту он не сказал бы, что ведет самолет через границу. Йоссариан часто думал о том, что надо бы войти в сговор с каким-нибудь надежным пилотом, инсценировать поломку самолета и, чтобы уничтожить все улики, посадить самолет на брюхо. Но единственный человек, на которого можно было положиться, — Макуотт был и без того счастлив. Макуотт по-прежнему захлебывался от удовольствия, когда с ревом проносился над палаткой Йоссариана или над головами купающихся, причем так низко, что свирепая струя ветра от пропеллера оставляла темные борозды на воде, а пелена водяной пыли опадала только через несколько секунд после того, как самолет пролетал.
О Доббсе и Заморыше Джо не могло быть и речи. Об Орре — тоже. Когда Доббс дал Йоссариану от ворот поворот и тот в подавленном состоянии приплелся в палатку, Орр паял клапан печной форсунки. Печь, которую Орр смастерил из железной бочки, стояла посередине палатки на гладком цементном полу; пол этот тоже был делом рук Орра. Стоя на коленях, Орр прилежно работал. Стараясь не обращать на него внимания, Йоссариан устало прохромал к своей койке и опустился, замычав от изнеможения. Струйки пота холодили ему лоб. Разговор с Доббсом подействовал на него угнетающе. Угнетал его и доктор Дейника, угнетали и зловещие, роковые предчувствия. Сейчас Йоссариан дрожал всем телом. Каждая жилка тикала, как часовой механизм, каждый мускул дергался, вена на запястье начала пульсировать.
Орр через плечо пристально посмотрел на Йоссариана. Влажные губы Орра расплылись в улыбке, обнажив полукружье торчащих зубов. Потянувшись в сторону, он вытащил из своего ящика бутылку теплого пива и, откупорив, вручил Йоссариану. Оба не проронили ни слова. Йоссариан схлебнул пену и запрокинул голову.Хитро прищурясь,Орр молча, с ухмылкой следил за Йоссарианом. Тот настороженно смотрел на Орра. У Орра вырвался короткий, свистящий смешок. Присев на корточки, он занялся своим делом. Йоссариан весь напрягся.
–- Брось, — попросил он с угрозой в голосе, стискивая обеими руками бутылку. — Брось ты возиться с этой печкой.
Орр гоготнул:
–- Я почти кончил.
–- Какое там кончил! Ты еще не начал.
–- Видишь этот клапан? Он уже почти собран.
–- А ты собираешься его разобрать. Знаю я тебя, мерзавец. Я уже триста раз видел, как ты это делаешь. Орр затрепетал от счастья.
–- Какого черта ты вообще торопишься с этой печью? На дворе жара. Мы еще наверное, покупаемся. Чего тебя так беспокоят холода?
–- Дни становятся короче, — философски заметил Орр, — и, пока не поздно, я хотел бы с этим разделаться ради твоего же блага. Когда я кончу, у тебя будет лучшая печь в эскадрилье. Я приделал регулятор топлива, и поэтому печь может гореть всю ночь, а от металлических радиаторов тепло пойдет по всей палатке. Если ты перед сном поставишь на эту штуку шлем с водой, к утру у тебя будет теплая вода для умывания. Правда, здорово? Если ты захочешь сварить яйца или разогреть суп, поставь кастрюлю вот сюда и открой огонь.
–- Что ты затвердил "ты" да "ты"? А ты сам-то где будешь?
Тощенькое тело Орра вздрогнуло от едва сдерживаемого удовольствия.
–- Не знаю, — воскликнул он, и из его рта, словно из сопла реактивного двигателя, вырвалась волна странного хихиканья. Продолжая говорить, он давился слюной от смеха. — Если меня будут и дальше так сбивать, то одному богу известно, где я окажусь.
Йоссариан был растроган.
–- А почему бы тебе не попытаться покончить с полетами? У тебя есть уважительная причина.
–- У меня всего восемнадцать вылетов.
–- Но тебя сбивают чуть не каждый раз, стоит тебе только подняться. Ты или шлепаешься в море, иди делаешь вынужденную посадку.
–- Задания — что, это меня не тревожит. Это, по-моему, одно удовольствие. Когда не будешь ведущим, тебе бы надо полетать малость со мной. Просто для смеха. Хи- хи-хи... — Уголком глаза Орр с живейшим любопытством следил за Йоссарианом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169