Вернувшись в Прагу, Дворжак скоро закончил сочинение, и в декабре Иоахим уже получил для просмотра гото­вый концерт. А затем и сам Дворжак приехал в Берлин, чтобы услышать и обсудить возможные за­мечания. К огорчению Дворжака, замечания были настолько серьезными, что весь концерт пришлось радикально переделывать. На это ушло несколько месяцев. И снова рукопись была отправлена Иоахи­му. Но теперь Иоахим не спешил заняться ею - очевидно, интерес к концерту у него пропал. Про­шло, два года, прежде чем он нашел время раскрыть рукопись Дворжака и опять остался многим недо­волен. Дворжаку он написал, что в сольной партии есть места неудобные для исполнения, видно, что автор хорошо знает скрипку, но давно не брал ее в руки. Инструментовку следовало бы сделать бо­лее прозрачной. В очередной приезд Дворжака в Берлин они проигрывали концерт дважды. Потом была устроена репетиция с оркестром, чтобы лучше представить себе, где нужно «осветлить» или. «утя­желить» инструментовку, где выделить, сольную партию.
На этом участие Иоахима в жизни скрипичного концерта Дворжака закончилось. Хотя сочинение это писалось для него и было ему посвящено, Иоахим так никогда его и не сыграл. Следует от­метить, что в эти годы Иоахим вообще уже редко и неохотно разучивал новые сольные произведении. Он участвовал в созданном им квартете. Ансамбль этот играл квартет Дворжака ми-бемоль мажор (ор. 51), в Германии и Англии впервые исполнил его секстет. Много времени Иоахим отдавал руко­водству Берлинской консерваторией, а в сольных выступлениях в основном пользовался своим ста­рым репертуаром.
Концерт Дворжака, хотя и получился красивый, богатый мыслями, интересный музыкальными на­ходками, по мнению Иоахима имел мало выигрыш­ную сольную партию. Этим в какой-то мере отли­чаются у Дворжака все его концерты - фортепиан­ный, написанный ранее, скрипичный и даже его великолепный виолончельный концерт. Все дело в том, что мастер крупных форм, Дворжак свои кон­церты считал, прежде всего, симфоническими про­изведениями и потому особое внимание уделял ор­кестру. Он у Дворжака не просто сопровождение, создающее фон солирующему инструменту, как во многих популярных в то время концертах других авторов, где роль оркестра зафиксирована самим названием: «концерт для... в сопровождении орке­стра», а полноценный партнер двух соревнующихся начал. Возможно, отсутствие особых эффектов у сольной партии при основательном нагромождении технических трудностей и отпугивало солистов. На­пример, фортепианный концерт Дворжака очень долго дожидался своего первого исполнителя. По­том чехи решили переработать его. Известный му­зыкальный педагог Вилем Курц прошелся каран­дашиком по нотным строчкам, придал по собствен­ному разумению блеск и эффектность сольной партии. А нужно ли было это делать? Мы часто склонны видеть ошибку там, где нас что-то не уст­раивает, что-то неясно. Наш современник советский пианист Святослав Рихтер поступил иначе. Он по­старался понять автора. На это ушло время. Мно­гие знали, что Рихтер учит концерт Дворжака, но он его не показывал, говорил, что еще не готов для исполнения этой вещи. Зато когда он сыграл кон­церт, это было настоящим событием в музыкальном мире. Чехи утверждали, что такого Дворжака они еще никогда не слышали. Дворжак не был ро­мантиком, не увлекался, подобно Сметане, утончен­ностью Шопена. И в чувствах, и в музыке он был проще, более земной. Поэтому, вероятно, и нужен был огромный талант Рихтера, чтобы засверкали все красоты произведения Дворжака.
Но вернемся к скрипичному концерту. Первым интерпретатором этого произведения Дворжака, ко­торым пренебрег Иоахим, был молодой чешский скрипач Франтишек Ондржичек. Ученик Бенневица, он два года совершенствовался в Париже у Ламбера Массара и вернулся домой в ореоле славы. Тех­нических трудностей для Ондржичка не существо­вало. Уже в двадцать четыре года о нем ходили легенды. Дворжака Ондржичек знал давно по рас­сказам отца, которому тот, будучи студентом Органной школы, давал уроки игры на скрипке. Спо­собствовать популярности отечественного компози­тора, которому воздавали должное уже во многих европейских странах, представлялось молодому скрипачу весьма заманчивым.
Под руководством Дворжака он начал учить концерт, часто навещая композитора дома на Жит­ной, и вскоре исполнил его в Праге в зале Рудольфинума. Дирижировал Ангер. Лучшее исполнение трудно себе представить. Интерпретация Ондржичка стала впоследствии образцом для многих скри­пачей. Да это и не удивительно. Ондржичку, как и Дворжаку, были близки и дороги характерные черты отечественной народной музыки, а концерт весь пронизан этими чертами. Особенно ясно они проступают в третьей побочной партии, построенной на типичных темпераментных интонациях чешской народной музыки:

Понятен был Ондржичку и дворжаковский ли­ризм, словно напоенный ароматом чешских лугов и лесов. Вслушайтесь в эти отрывки:



А как мог остаться молодой чех спокойным к танцевальным мелодиям, завершающим концерт, когда от синкопированного ритма фурианта, зано­счивого, упрямого, горделивого даже ноги старцев начинали приплясывать:

Играл Ондржичек пламенно, страстно. Как хру­стальная россыпь сыпались каскады пассажей. Все было продумано, идеально отработано, без стрем­ления к внешнему эффекту и, несмотря на техни­ческие трудности, воспринималось легко и просто, как задушевное эмоциональное повествование о красоте и счастье. Не менее удачно прошло испол­нение концерта и в Вене под управлением Ганса Рихтера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61