– встревоженно спросил Хаммонд, оторвавшись от еды.
Максвелл с улыбкой потрепал Хаммонда по плечу изуродованной рукой.
– Ничего, сынок, просто сегодня твой день рождения, вот все и захотели тебя поздравить. Я тоже тебя поздравляю. Будь счастлив, сын мой.
Отцовское рукопожатие было твердым и сердечным.
– И я вас поздравляю! – В столовую вбежала запыхавшаяся Лукреция Борджиа. Она заключила Хаммонда в могучие объятия. – С днем рождения, масса Хам, сэр, желаю вам счастья.
– И мы желаем вам того же! – Из кухни вышел Мем в сопровождении близнецов. Каждый держал по букету цветов. Отдав имениннику букеты, мальчики вцепились в молодого хозяина и стали карабкаться ему на колени.
Хаммонд не утерпел и, не закончив завтрака, на который Лукреция Борджиа истратила столько сил и выдумки, стряхнул с себя близнецов, вскочил и, обежав стол, обнял отца. Потом он стиснул Лукрецию Борджиа в объятиях, звонко чмокнул ее в щеку и выбежал на веранду, где его встретил дружный хор. За ним к собравшимся вышли Максвелл-старший, Лукреция Борджиа и сияющий Мем.
– С днем рождения, масса Хам, сэр! – грянул хор. – Поздравляем нашего хозяина с днем рождения!
Раздался рокот барабана, изготовленного одним из невольников, сохранившим память об африканских тамтамах. Ворота конюшни распахнулись. Рабы расступились, образовав живую аллею, ведущую от конюшни к веранде Большого дома. Из ворот выбежал конь. На шее у него пылал букет цветов, в седле сидел темнокожий мужчина с венком на шее и с белым тюрбаном на голове. Не доезжая до дома, он пустил коня галопом, а у самых ступенек осадил его, словно по волшебству. Всадник издал торжествующий клич, развернул коня мордой к Хаммонду, спешился и поднялся по ступенькам, чтобы, поприветствовав Хаммонда на магометанский манер, передать ему уздечку. При этом он произнес несколько слов на непонятном языке и улыбнулся, сверкнув великолепными белыми зубами.
– С днем рождения, сынок! – Максвелл-старший похлопал Хаммонда по плечу. – Надеюсь, тебе понравится твой новый конь. Его зовут Старфайер. Лучший из того, что я сумел отыскать. Старфайер – мерин, но для паренька это даже надежнее. Своенравный жеребец, которого трудно удержать, тебе ни к чему.
Хаммонд поцеловал отца:
– Спасибо, папа. Конь превосходный. А что это за негр, который на нем прискакал? Я никогда раньше его не видел. Это новый слуга?
– Это еще один подарок тебе на день рождения. – Максвелл расплылся в улыбке. – Этот жеребчик – наполовину мандинго, представляешь? Наполовину мандинго! Я всю жизнь искал настоящего мандинго. Этот хоть и полукровка, но все равно хорош. Он наполовину араб, по отцу, мать у него мандинго. Я купил его вчера у мистера Льюка, заодно с конем. Льюк совсем недавно привез его из Нового Орлеана. Он недавно из Африки, говорит пока с грехом пополам, но все понимает.
Хаммонд спустился по лестнице и потрепал Старфайера по шее; однако, как он ни восторгался конем, он не мог отвести взгляд от нового раба. Наконец голоса фалконхерстских обитателей отвлекли его от разглядывания подарков. Чернокожие снова выкрикивали поздравления, но уже вразнобой:
– С днем рождения, масса Хам! Поздравляем! Он помахал им рукой и снова поднялся на веранду. У отца за спиной стояла Лукреция Борджиа в накрахмаленном белом переднике.
– Лукреция Борджиа! – позвал он ее, стараясь перекричать толпу. – У нас остались с прошлого Рождества лимонные леденцы и шандра?
– Сколько угодно! – ответила она.
– Тогда построй всех и раздай угощение. – Он призвал невольников к тишине. – Благодарю за добрые пожелания. Теперь, когда мне исполнилось шестнадцать, я могу взять на себя больше работы и лучше помогать отцу. Вы – славные негры, гордость Фалконхерста, и я… – Он замялся, не зная, что бы еще сказать. Просто обводил глазами черные лица и улыбался. Наконец он собрался с мыслями. – Сейчас вы выстроитесь, и Лукреция Борджиа выдаст всем лимонных леденцов и шандры. Только не сметь толкаться! Угощения хватит на всех. А потом – за работу!
Еще раз помахав им рукой в знак благодарности, он повернулся к отцу и помог ему спуститься с веранды.
– Давай сходим в конюшню, папа. Ну как, дойдешь?
– Конечно, дойду, – ответил Максвелл, стараясь не отстать от сына.
Хаммонд жестом приказал Омару следовать за ними и сам повел Старфайера. В конюшне он выставил в проход, на солнце, кресло, предназначенное для отца, полюбовался на четвероногий подарок и потрепал мерина по шелковой шее.
– Какой ты славный, Старфайер! Мы будем добрыми друзьями. – Проникновенный тон нового хозяина успокоил взбудораженное животное. Хаммонд сказал отцу: – Хочу проехаться на нем до дороги. Любопытно, каков он на скаку.
Он закинул ногу на седло и жестом приказал Омару подержать для него стремя. Выехав наружу, он не спеша прогарцевал мимо строя невольников, принимавших от Лукреции Борджиа лимонные и шандровые леденцы. Потом легонько хлопнул коня по крупу, пустив его галопом. Быстро достигнув дороги, Хаммонд возвратился к конюшне и передал уздечку Омару.
– Он с норовом, – с сомнением проговорил Хаммонд, выпятив нижнюю губу, – но это, наверное, потому, что он ко мне не привык. Надеюсь, мне удастся его приручить. Кажется, я ему уже нравлюсь.
– Все дело, наверное, в проклятых цветочках у него на шее. Тут поневоле взбрыкнешь! Лошади этого не любят.
Максвелл указал Лукреции Борджиа на розы и гелиотропы у коня на шее.
– Сними это, – велел Хаммонд Омару. – И со своей шеи сними. Тебе и коню нечего щеголять в венках.
– Это все Лукреция Борджиа, – объяснил Максвелл. – Она из-за твоего дня рождения совсем тронулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107