У меня был залог в Братстве.
- Что же ты решил?
- Я, собственно, зашел попрощаться. Ухожу.
- Совсем?
- Совсем.
- Но почему? - взорвался Баруф. - Что я тебе сделал? Хотел тебя
спасти? Ты сам виноват, что не сказал правду. Если бы я знал...
- Что тогда? Ты бы не тронул Братство?
- Нет. Предупредил бы тебя.
- Может быть, да, а может - и нет. Мне надоело, Баруф. Раз уж ты
решил за меня...
- Этого ты мне, конечно, не простишь?
- Уже простил. Просто нам больше не по пути.
- Я в чем-то неправ?
- Прав. Просто ты строишь свой Квайр по образу и подобию Олгона. Мне
в нем нечего делать.
- Ты долго искал, чем меня... ударить?
- Нет. Я долго молчал, но теперь я ухожу, а больше тебе этого никто
не скажет.
- А ты, оказывается, жесток! - сказал он угрюмо. - Приберег
напоследок... В чем же моя ошибка?
- В том, что ты прав. Ты выбрал единственный путь, который ведет к
цели... только это очень опасный путь.
- Другого нет.
- А другая цель?
- Чего ты хочешь, Тилам? Чтобы я остановил камень, который летит с
горы? Всякая остановка - это смута, большая кровь и гибель Квайра.
- Баруф, Квайр еще не готов к тому, чтобы сменить власть знати на
власть денег. Это тоже смута или большая кровь, что-бы ее отвратить!
- Значит, будет большая кровь - но Квайр уцелеет.
- И ты на это пойдешь?
- Я? Вряд ли. Наверное, уже Рават.
- О чем же тогда говорить?
- Значит, уходишь...
- Да.
- А если не отпущу?
- Куда ты денешься!
- Никуда, - ответил он грустно. - А Суил как же?
- Она уехала.
- И Эргис, конечно, тоже. Все ты у меня отнял...
Так тихо и безнадежно он это сказал... Бедный Баруф! Несгибаемый,
непреклонный Баруф, ставший жертвой своей цели.
- Что же ты будешь делать?
- Помогать и мешать. Помогать Квайру и мешать тебе.
- Это безнадежно, Тилам. Машина на ходу, даже мне ее не остановить.
Сомнет и раздавит.
- Это будет не так уж скоро. Пока ты не победишь, я против тебя не
пойду. Еще и помогу немного.
- Что ты теперь сможешь!
- Кое-что. Пока я - член Совета Братства, а через год-другой,
глядишь, буду Старшим. Может, мне даже придется подмять Братство. Очень не
хочется, но, наверное, придется.
- Значит, уходишь, - повторил он как-то вяло. - Что же, прощай.
- Прощай. Только одно... если я раньше... ну, словом, позаботься о
Суил.
Он кивнул.
Я встал и направился к двери, но когда я уже коснулся ее, Баруф
окликнул меня:
- Тилам!
Я обернулся, увидел его глаза и невольно шагнул к нему. И мы отчаянно
крепко обнялись перед тем, как расстаться навсегда.


КНИГА ВТОРАЯ

1. БРАТСТВО
С утра попахивало дождем. Сыро и зябко было в лесу, ветер угрюмо
мотал деревья, лез под одежду, шуршал в сугробах опавшей листвы. А к
полудню он вдруг утих, распогодилось; прямо в золото осеннего дня мы
выезжали из леса.
Тихий и добрый лежал перед нами Кас, небольшой деревянный город перед
на берегу очень синей речки. Золотился в пронзительной сини шпиль
игрушечного храма, солнце грело цветные навершия деревянных башен дворца,
и тянулись, курчавились над домами дымки.
Я всегда любил Кас. Тихий, приветливый, не упрятанный в стены, он
внезапно вставал впереди после тягостных дней дороги, обещал уют и покой.
Кас был совсем не похож на другие столицы; он не нуждался в красотах, как
не нуждался в стенах - он был Кас: город, в который въезжаешь из леса,
предвкушая удобства человеческого жилья.
Никогда еще я не чувствовал это так остро - не потому, что мы месяц
мотались в лесах, просто теперь я не гость, я возвращаюсь в свой дом, и в
этом доме меня ожидает Суил.
Мой дом был самый высокий на улице и самый красивый, и я залюбовался
им прежде, чем узнал. Его еще не было, когда я уехал. Едва укладывали
нижние венцы, чего-то не хватало, и Суил боялась, что не сладит с
мастерами. И вот он гордо высится среди хибар, сияя медовой плотью стен,
квадратиками стекол в частом переплете окошек, белизной скобленного
крыльца.
Вот вылетела на крыльцо Суил, припала, плача и смеясь, как будто это
наша первая разлука, за нею мать; потом они торжественно ввели нас в дом -
приятно и немножечко смешно, я и посмеивался над собой: какой же я
почтенный, семейный человек! - а Онар, мой товарищ, оглядывался и
завистливо вздыхал.
Суил забавно округлилась; каталась шариком, и мать ревниво
поглядывала на нас и все покрикивала, чтоб не брала, не трогала, не
говорила.
И все, как я люблю: уже нагретая вода, накрытый стол, и долгая
неторопливая беседа.
А потом мы с Суил поднялись наверх, на _ч_и_с_т_у_ю_ половину, и она
с милой гордостью показала мне комнаты, обставленные по-господски. Бронза,
резьба и шелк, и - святая святых - мой кабинет, уже готовый к работе.
Мы стояли, обнявшись; теплый запах ее волос и податливая упругость ее
тела - счастье было таким полным, таким томящим... И вдруг слабый, мягкий,
властный толчок - он наполнил меня всего, я испуганно отстранился и
спросил:
- Уже? - и Суил засмеялась:
- Ой, да давным-давно! Такой, как ты, непоседа!
- Ты меня звала.
- Да гость тут к тебе пожаловал. Из Квайра.
- Где он?
- А у Ирсала. Что-то больно людно в круг нас. Я и рассудила: пусть
там поживет. Кликнуть, что ли?
- Успеется, - сказал я и снова обнял ее. - Сам схожу, когда стемнеет.
Так я в тот вечер и не попал к Ирсалу. Ничего я тогда не успел: ни
побыть с Суил, ни поговорить с матерью, ни отдохнуть с дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105