Он впервые ударил ее, и она впервые не пришла. Многое в тот раз оказалось впервые. Никогда прежде он не бросался к ней сам – всегда лишь позволял прильнуть, зашептать на ухо примиряющие слова… И потом не сразу, а словно нехотя отвечал на ее ласки. Но в этот раз его просто бросило к ней, им побитой, им униженной. За какие-то несколько мгновений Рэй вдруг понял, сколько боли причинил ей за все прошедшие годы, – боли, несравнимой с той, что испытал он сам, узнав о ее измене. Но острое чувство раскаяния быстро прошло: Рэй ощутил, что вина может связать его по рукам и ногам, а этого он ужасно боялся. Ему казалось, что теперь он должен быть с ней, потому что виноват перед нею, потому что она слишком давно и слишком беззаветно любила его, потому что, не встреть Джуди его, возможно, она была бы счастлива, а значит, он должен сам постараться сделать ее счастливой.Должен… Чувство долга по отношению к матери и сестрам присутствовало в Рэе, но оно не было основано на сознании своей вины, оттого не тяготило. Это было, скорее, приятное бремя ответственности. В случае же с Джуди это была долговая тюрьма, куда Рэю, как честному человеку, надлежало явиться самому. Никогда еще он не испытывал к ней такой нежности и никогда не чувствовал себя настолько загнанным в угол. Впервые он уезжал от нее, осознав, что не волен освободиться, что, выйдя за дверь и уехав куда угодно, все равно должен будет вернуться. Он привык считать себя абсолютно свободным человеком и вдруг в одночасье оказался пойман в ловушку, расставленную им же самим. Джуди не могла не ждать его. А он не мог не возвращаться.Встреча с Норой помогла ему на какое-то время вновь почувствовать себя свободным, но как только он остался в Нью-Йорке один, чувство зависимости от собственной вины опять вернулось, и он перестал ему сопротивляться. Его тянуло в маленький курортный городок на побережье. Тянуло к Джуди. Но и не только к ней. Словно на карте военной операции, стрела, указывающая направление на юг, в самом пункте назначения вдруг раздваивалась, поражая сразу две цели. Первой была Джуди, а второй… Нора.Мысль о Норе возвращала ему уверенность в свободе собственного выбора, к которой он привык. Этой женщине он ничего не был должен, он мог не бояться ее слез и гневных обвинений. Между ними не было никаких обязательств, не было щемящих душу воспоминаний.Да, садясь в глубокое кресло и пристегивая ремни, Рэй летел к Джуди, чтобы попытаться исправить все ошибки, решить все вопросы. Но закрыв глаза, он представлял себе лишь загорелое тело Норы, обжигающее каждым своим прикосновением. * * * – Где ты была? – настороженно спросил Рэй, заметив, как радостно блестевшие глаза Джуди при виде его испуганно заметались.– На работе. – Она сняла с плеча плетеную сумку и бросила ее в кресло.– Что за работа? Ты вернулась к Спарку?– Нет. Нашла кое-что совсем новое.– И что же это такое? – Он ждал подробного отчета.Они всегда рассказывали друг другу обо всем мало-мальски интересном, что произошло за время разлуки, с той поправкой, что Джуди было нечего скрывать от Рэя, а он корректировал свои рассказы, удаляя из них все женские имена, за исключением имен коллег и жен приятелей. Правда, обычно он слушал рассказы Джуди вполуха – ведь в ее жизни не происходило ничего нового, ничего, что могло бы его заинтересовать. Ну и что, что она встретила Стивена? Ну и что, что его жена ждет ребенка? А Джуди хотела дать понять Рэю, как ей не хватает друзей и как она завидует каждой беременной женщине, встреченной на улице. Она не могла сказать этого прямо, но надеялась, что, выслушав ее рассказ о встрече со Стивеном, Рэй сам все почувствует. Но он не понимал, он не слушал, он отмахивался. Однако новая работа – это стоило того, чтобы послушать.Глаза Рэя вопрошающе смотрели на Джуди. Отчего она так смешалась? Что за работа, о которой нельзя сказать просто и прямо? А может, дело вовсе не в работе? Он внимательно оглядел Джуди. Длинное, жатого материала, облегающее черное платье без рукавов и крупной вязки накидка с бахромой – стиль семидесятых, так любимый ею и вновь входящий в моду. Босоножки на толстой подошве, плетеная сумка, накидка – все цвета слоновой кости. Вещи были новые и явно дорогие – за годы работы в рекламно-коммерческих компаниях он научился отличать оригинальные вещи от подделок.– А ты, видно, неплохо зарабатываешь – смотрю, гардероб пополнился. Так что за работа?Как этого давно не было – чтобы Рэй обратил внимание на то, что на ней надето! Но с какой иронией это произнесено! Чего это ты, мол, вырядилась? Джуди вдруг разозлилась. Да уж не для тебя, это точно!..В последние дни они с Эмили обошли, кажется, все более или менее приличные магазины в центре. «Смена сезона предполагает смену наряда, – сказала Эмили. – Безусловно, можно сохранить свой стиль, но что-то новое все же должно появиться. Осень предлагает нам иные краски, чем лето. Осень навевает на нас совершенно иное настроение. Она приходит каждый год, но каждый раз она не та, что была в прошлом году. Другие листья опадают, другие дожди льют, и ветер иной. – Джуди разбирал смех. – Что вы смеетесь?! Конечно, я несу чушь. Но мне простительно: я стара, а с возрастом люди, уж поверьте мне, вовсе не умнеют…» В магазинах она выбирала кое-что и для себя, но в основном цепляла пальцем вешалку и принималась вертеть ее перед Джуди, совершенно так же, как это делала Джулия.Таким образом гардероб Джуди действительно заметно пополнился новыми вещами, причем исключительно такими, какие носишь годами, и все не в силах с ними расстаться, словно с близкими друзьями. Правда, когда Джуди высказала эту мысль Эмили, та строго заметила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82