существуют известные общественные повинности по поставке продовольствия, так что не только бедняк получает свое пропитание, но и у города нет недостатка в полезных людях, в особенности для пополнения флота. Что касается якорных стоянок, то некоторые из них были скрыты и вообще недоступны народу; и всякому, кто их осматривал или проникал внутрь, было установлено наказание смертью. Здесь, как в Массалии и Кизике,[37] все, что имеет отношение к архитекторам, изготовлению военных орудий и складам оружия и прочего, служит предметом особой заботы, и даже в большей степени, чем где бы то ни было».
Историк В. Тарн отмечает:
«В 200 году до н. э., когда македонский флот пришел в упадок, Родос господствовал на Эгейском море; он преобразовал союз островов под своим председательством, вместо царя,[38] и укротил пиратов; после 188 года до н. э. он управлял большей частью Карии и Ликии.[39] Когда в 220 году до н. э. Византий наложил пошлину на корабли, проходящие через Босфор, Родос сразу же принял меры для освобождения проливов. Его флот, вероятно, никогда не насчитывал больше каких-нибудь 50 кораблей,[40] но их качество было лучшим в мире;[41] он в единоборстве разбил флоты Египта и Сирии, и в ходу была хвастливая поговорка, что каждый родосец стоит военного корабля».
Так что недаром именно родосский флотоводец Павсистрат в 191 году до н. э. придумал (или первым применил) эффективное зажигательное устройство. Оно представляло собой установленную на носу корабля длинную балку, на которой крепился железный контейнер с горючим веществом и зажигательной смесью, возможно, в виде какой-то смеси смол, масла или нефти и других компонентов. При подходе к вражескому кораблю контейнер переворачивался и его содержимое выливалось на палубу вражеского корабля и воспламенялось. Поворот контейнеров осуществлялся с помощью протянутой с носа цепи.
Родос являлся одним из важных центров, где развивались навигация, картография и астрономия; многие античные астрономы и географы проводили нулевой меридиан через Родос. Во многом благодаря наличию флота родосцы смогли противостоять огромным эллинистическим царствам, образовавшимся после распада государства Александра Македонского. А в мирное время основной задачей родосского флота была охрана морских торговых путей и борьба с пиратством. Здесь у родосцев было много общих интересов с римлянами, которые уже к концу III века до н. э. вели обширную мировую торговлю и также несли убытки от морского разбоя.
Приходилось грекам, а затем и римлянам бороться с пиратами и в Понте Эвксинском (Черном море). Пираты гнездились фактически по всему побережью Понта. О пиратах западного побережья писал еще Ксенофонт (около 430 года – после 360 года до н. э.), отметивший, что уже на небольшом расстоянии к северу от Боспора есть участки моря у побережья, где «многие из плывущих в Понт кораблей садятся на мель и их прибивает к берегу, так как море тут на большом протяжении очень мелководно. Фракийцы, живущие в этих местах, отмежевываются друг от друга столбами и грабят корабли, выбрасываемые морем на участок каждого из них. Рассказывают даже, что до размежевания многие из них погибли, убивая друг друга при грабежах».
Страбон рассказал о пиратах, промышлявших разбоем в этом районе в значительно более позднее время: «затем идут племена, обитающие вокруг горы Гема и у ее подошвы вплоть до Понта: кораллы, бессы, некоторая часть медов и данфелетов. Все эти народности чрезвычайно склонны к разбойничеству, но бессов, которые занимают часть горы Гема, называют разбойниками даже сами разбойники».
Особенно подробно Страбон описал пиратов восточного побережья Понта:
«После Синдской области и Горгипии что на море,[42] следует побережье ахейцев, зигов и гениохов, лишенное большей частью гаваней и гористое, так как оно является частью Кавказа. Эти народности живут морским разбоем, для чего у них есть небольшие, узкие и легкие лодки вместимостью приблизительно до 25 человек, редко до 30; у греков они называются «камарами».[43]
Как говорят, эту Ахею заселили фтиотийские ахейцы из войска Иасона,[44] а лаконцы поселились в Гениохии; предводителями последних были Крекас и Амфистрат – возницы Диоскуров; по всей вероятности, гениохи[45] получили свое имя от них. Снаряжая флотилии таких «камар» и нападая то на купеческие корабли, то даже на какую-нибудь страну или город, они господствовали на море. Иногда им помогают даже жители Боспора,[46] предоставляя свои корабельные стоянки, рынок для сбыта добычи. Когда они возвращаются в родные места, то при отсутствии корабельных стоянок им приходится на своих плечах переносить «камары» в леса, где они и живут, обрабатывая скудную землю. Когда же наступает время плавания, они снова несут свои лодки к берегу. Точно так же поступают они и в чужих странах, где им хорошо известны лесистые места; там они прячут свои «камары», а сами пешком бродят днем и ночью, похищая людей для продажи в рабство. Похищенных они с готовностью предлагают отпустить за выкуп, извещая об этом после выхода в море их родных. В землях, подчиненных местным властителям, правители оказывают помощь жертвам насилия: они нередко, в свою очередь, нападают на разбойников и, захватив их «камары», приводят назад вместе с экипажем. Области, подчиненные римлянам, более бессильны против этого зла из-за небрежения посылаемых туда правителей».
Но самыми жестокими и беспощадными пиратами были тавры, полудикие и воинственные племена, жившие на южном побережье Тавриды (Крыма). Об их обычаях пишет Геродот:
«У тавров существуют такие обычаи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16