Давай прямо сейчас. Можешь?
- Могу. А что, у тебя есть проблемы, с которыми ты не можешь справиться?
- У меня? - растерялась Настя. - Да нет, у меня все в порядке! Денег, правда, мало зарабатываю, но это из другой оперы.
- То есть, другими словами, тебе помощь психолога не нужна? - уточнил Павел.
- Да нет же, не нужна, у меня все в полном порядке. Ну давай, показывай, - нетерпеливо произнесла она.
- Не буду, - улыбнулся Дюжин.
- Почему? Слабо?
- Настя, ты не понимаешь... Кинезиология - это не цирковые фокусы, которые можно показывать с целью развлечь зрителя. И не химические опыты, которые можно делать демонстративно, чтобы человек понял, как вещества реагируют друг на друга. Кинезиолог работает только тогда, когда человек чувствует, что нуждается в помощи, и обращается за этой помощью. Если человек о помощи не просит, с ним работать нельзя.
- Но почему?
- Потому что есть закон.
- Какой? У кинезиологов есть кодекс этики?
- Можно и так назвать. Но вообще-то это называется космическим законом.
- Каким?! - Настя решила, что ослышалась. Космический закон! Ну надо же... Впрочем, она забыла, что имеет дело с Дюжиным. От него еще и не такое можно услышать.
- Космический закон. Никогда не слыхала про такие?
- Нет, - призналась она. - И как он звучит?
- "Никогда ничего не делай, не говори и не думай, если тебя об этом не просят". Это закон на все случаи жизни, он существует не только для кинезиологов. В нашей с тобой ситуации его надо понимать так, что я не должен с тобой работать, если ты не ощущаешь потребности в моей помощи и не просишь о ней.
- А если я попрошу?
- Тогда другое дело.
- Ну, считай, что я попросила.
- Настя, Настя, - Дюжин рассмеялся и потрепал ее по плечу, - не лукавь. Я не буду показывать тебе фокусы.
Если ты искренне считаешь, что у тебя нет внутренних психологических проблем, которые мешают тебе жить, то не надо меня обманывать.
- Но, может быть, они есть, а я про них не знаю. Ты можешь их обнаружить при помощи кинезиологии?
- Могу, - кивнул Павел. - Но не стану. Ты не нуждаешься в помощи, ты просто пытаешься меня заставить достать кролика из шляпы. А кстати, проблема у тебя есть, и, может быть, даже не одна.
- Да? - удивилась Настя. - Откуда ты взял?
- Оттуда, что у тебя нога не перестает болеть, хотя по всем медицинским критериям она должна уже быть в гораздо лучшем состоянии.
- А нога-то тут при чем?
- Если болит левая нога, это может означать, что ты идешь не по тому пути в своих отношениях с каким-то мужчиной. Или ты умом понимаешь, по какому пути нужно идти, но отчего-то не делаешь этого. В любом случае проблемы с ногами - это проблемы выбора пути, а левая сторона - отражение проблем с мужчинами. Вот и думай.
- Это что, тоже кинезиология?
- Нет, это другая практика. - Дюжин посмотрел на часы. - Извини, Настюха, мне пора. Я ответил на твои вопросы?
- Ну так... - промямлила она, - отчасти. Я почти все поняла, но почти ничему не поверила.
- Так тебе для раскрытия преступления верить и не нужно, тебе нужно понимать, чем занималась твоя потерпевшая. Значит, в пятницу в десять утра я сюда приеду и отвезу тебя на дачу. Договорились?
- Спасибо, Паша, - уныло ответила Настя, изо всех сил выдавливая из себя благодарную улыбку.
* * * * *
- Николай Александрович, можно? - В приоткрытую дверь осторожно просунулась голова одного из оперативников, работавших по убийству Галины Васильевны Аничковой.
Селуянов оторвался от бумаг, которые нужно было составлять ежемесячно и почему-то с каждым месяцем во все возрастающем количестве.
- Заходи. Что у тебя?
- Мы тут смотрели эти.., ну, бумаги...
- Какие конкретно?
- Ну эти.., которые у Аничковой из квартиры изъяли...
Пауза. Селуянов терпеливо ждал. Парнишка был в общем-то толковый, но вот с речью прямо беда. Выдавливает слова в час по чайной ложке, да и те не всегда внятные. Поначалу Коля злился, поторапливал молодого опера, прикрикивал, критиковал, потом смирился и научился терпеть. Став руководителем, он начал несколько иначе смотреть на жизнь. Если не сработаешься с подчиненным, он уйдет, а кто работать будет? За раскрытие преступлений-то с него спрашивают, с зама по оперработе, а он с кого станет спрашивать, если все разбегутся?
- Так. И что в бумагах? Что-то не так?
- Там.., это.., листка не хватает.., вырван...
- Откуда вырван? Из ежедневника? - Селуянов изо всех сил помогал косноязычному парню.
- Ну да, я и говорю.
Вообще-то, ничего подобного про ежедневник он пока не сказал, но зато сумел произнести связную фразу, уже хорошо.
- За какое число листка не хватает?
- Вот.., я, это.., принес показать.
С этими словами оперативник вытащил, откуда-то из-за. пазухи ежедневник и протянул начальнику.
- А следователю ты звонил? Доложил?
- Так он, это... Неохота ему.., сказал, чтоб сами.
- Что - сами? Витя, что сказал следователь? Чтобы мы сами назначили экспертизу? Чтобы сами ее провели? Или что сами-то?
- Я, это.., не знаю...
Витя, похоже, испугался всерьез, хотя Селуянов откровенно шутил, потому что даже юристу-первокурснику известно, что выносят постановление о производстве экспертизы именно следователи, и только они, а никак не оперативники, и проводят эту экспертизу эксперты, а опять же не оперативники. Но следователь, который вел дело об убийстве кинезиолога Аничковой, был откровенно ленив и плохо подготовлен в профессиональном плане, лишней работы себе не искал, все бумаги, изъятые на квартире убитой женщины, тут же отдал оперативникам, дескать, пусть копаются, и Коля подозревал, что в данном случае он посоветовал розыскникам самим попробовать посмотреть в косопадающем свете, нельзя ли восстановить записи на вырванном листке по следам, оставленным на соседних страницах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20