на том же месте, где оставил ее в прошлый раз. Но потом свет его фонарика передвинулся дальше, и тут Дамасо увидел кота.
Животное без всякого интереса смотрело на него сквозь свет от фонаря. Дамасо все светил на него, как вдруг с легкой дрожью вспомнил, что никогда не видел кота в бильярдной днем. Он приблизил к нему руку с фонариком и сказал «Брысь!», однако кот не обратил на это никакого внимания. Но тут в голове у Дамасо произошел беззвучный взрыв, и кот навсегда исчез из его памяти. Когда Дамасо понял, что случилось, фонарик уже выпал у него из рук, а сам он стоял и крепко прижимал к груди сверток с шарами. Бильярдная была залита светом.
— Эй!
Он узнал голос дона Роке и, ощущая страшную усталость в спине, медленно выпрямился. Дон Роке, в одних трусах и с железной палкой в руке, очумелый от света, приближался к нему из глубины заведения. За бутылками и пустыми ящиками, мимо которых Дамасо прошел вначале, висел гамак. Гамака тоже не было в первый раз.
Когда расстояние между ними сократилось до десяти метров, дон Роке подпрыгнул и приготовился к защите. Дамасо спрятал руку со свертком за спину. Дон Роке сощурился и вытянул голову, силясь разглядеть его без очков своими близорукими глазами.
— Так это ты, парень! — изумленно воскликнул он.
Дамасо показалось, будто пришел конец чему-то длившемуся бесконечно. Дон Роке опустил железную палку и подошел к нему с разинутым от удивления ртом. Без очков и вставных челюстей его можно было принять за женщину.
— Что ты здесь делаешь?
— Ничего, — сказал Дамасо, незаметно меняя позу.
— Что это у тебя? — спросил дон Роке.
Дамасо отступил назад.
— Ничего, — повторил он.
Дон Роке покраснел и начал дрожать.
— Что это у тебя? — крикнул он, замахиваясь палкой и делая шаг вперед.
Дамасо протянул ему сверток. Дон Роке, по-прежнему настороже, взял сверток левой рукой и ощупал его пальцами. И только теперь он понял.
— Не может быть, — сказал он.
Он был так ошеломлен, что положил железную палку на стойку и, разворачивая бумагу, казалось, совсем забыл о Дамасо. В глубоком молчании он стал разглядывать шары.
— Я давно собирался их положить, — сказал Дамасо.
— Не сомневаюсь, — отозвался дон Роке.
Дамасо побледнел как смерть. Алкоголь улетучился, остались только привкус земли во рту и смутное ощущение одиночества.
— Так вот оно, чудо, — сказал дон Роке, снова заворачивая шары. — Не могу поверить, что ты такой дурак.
Когда он поднял голову, выражение его лица было уже совсем другим.
— А двести песо?
— В ящике ничего не было, — сказал Дамасо.
Дон Роке задумчиво посмотрел на него, жуя губами, и расплылся в улыбке.
— Ничего не было, — повторил он несколько раз. — Ничего, значит, не было. — И, снова схватив железную палку, добавил. — Это ты расскажешь сейчас алькальду.
Дамасо вытер потные ладони о брюки.
— Вы же знаете, что там ничего не было.
Дон Роке все так же улыбался.
— Там было двести песо, — сказал он. — И сейчас их выбьют из твоей шкуры не столько за то, что ты сволочь, сколько за то, что ты дурак.



1 2 3 4 5 6 7 8 9