— Выходит, что о Чаше, кроме тебя и деда, знал еще кто-то? Да уж, строго секретная информация, нечего сказать…
— Нет, — замотал головой ДД. — Дед был абсолютно в ней уверен, но тайны все же не раскрыл. Она до сих пор полагает, что речь шла о рукописи книги… ну, в те времена иные рукописи были опаснее спрятанных сокровищ. Все эти годы Чаша хранилась в вольере с королевской коброй… в одной из деталей ландшафта. Было два коротких периода — один раз умерла старая кобра, и вольера временно пустовала, а потом террариум переносили на Новую территорию — когда Чаша оставалась практически без охраны, но Ольга Даниловна…та самая тетушка… относила ее к себе домой и там помещала к своим змеям.
— Забавная, наверно, старушка, — задумчиво произнесла Наташа.
— Она замечательный человек! — с жаром воскликнул ДД. — А змей любит какой-то трогательной, беззаветной любовью, как иные старушки кошек или собачек…
— Не отвлекайся, — сказал я. — Лучше объясни, как она могла принимать Чашу за рукопись.
— Ну, она же находится в портфеле, — пожал плечами ДД. — А на ощупь это, очевидно, не совсем легко различить.
— Ты хочешь сказать, она ни разу не заглянула в портфель?
— Ким, ну это же железные старики, люди, прошедшие лагеря, ссылки… Если товарищ не разрешал раскрывать портфель — портфель не раскрывался.
— Ага, — сказал я. — Все понял. Продолжай, пожалуйста.
Тут мимо нас прошли, оживленно о чем-то беседуя, две женщины в белых халатах — очевидно, сотрудницы террариума. Они с интересом нас оглядели, но мой наряд уборщика, очевидно, успокоил их, потому что они не стали задавать никаких вопросов и скрылись в конце коридора.
— … Когда же она ушла на пенсию, секрет перешел к одной из ее учениц, научной сотруднице террариума, к которой мы сейчас и направляемся.
Я застонал.
— Еще кто-то в курсе?
— Не беспокойся, — снисходительно усмехнулся ДД, — Надежда Яковлевна — тоже кремень-женщина. Она старая диссидентка, участвовала в движении подписантов, КГБ ее не раз трясло. Никому и ни о чем она бы не рассказала, можешь быть уверен…
— КГБ ее трясло, — от возмущения я начал заикаться — терпеть не могу, когда любители начинают с умным видом рассуждать о профессионалах.
— Во-первых, КГБ не «оно», а «он». Во-вторых, ты понимаешь, что если бы Хромец хоть немного бы почесался и выявил все послелагерные связи твоего деда, а потом прошелся бы по этим связям, то со своими костоломскими ухватками он не потратил бы много времени, чтобы узнать, где находится Чаша… Пусть даже они все думали, что это рукопись книги… Фантастическое разгильдяйство… — тут я запнулся, потому что одна из женщин, прошедших мимо нас две минуты назад, возвращалась обратно и на этот раз рассматривала нашу компанию излишне внимательно. Впрочем, и теперь обошлось без расспросов.
— Я вообще не понимаю, почему он так долго тянул, — сказала Наташа. — С момента освобождения Романа Сергеевича прошло тридцать пять лет… а он спохватился только сейчас.
— Кстати, — я закончил обследование сектора между будкой «Металлоремонта» и углом ограды и пришел к выводу, что лысый поблизости все же не обретается, — а где твой дед прятал Чашу до ареста?
У ДД слегка затрясся подбородок.
— Дед мне рассказывал… Это было, в общем, даже смешно — ОН НИГДЕ ЕЕ НЕ ПРЯТАЛ! Просто отдал какому-то своему знакомому, который работал в серпентарии — тот поставил ее к медянке — как украшение. Потом знакомого тоже забрали, причем раньше, чем деда. Видимо, поэтому следователи не потянули за эту ниточку… А когда дед вернулся из лагеря, он заглянул как-то в серпентарий, каким-то образом открыл вольеру и просто забрал Чашу. Змей он вообще не боялся, никаких…
— Змеи, — повторил я, — змеи… Опять змеи. Так, может быть, в пророчестве имелась в виду все-таки настоящая змея, а не стрела от твоего драндулета?
— Слушайте, — сказала Наташа сердито, — мы долго будем торчать на этой дурацкой лестнице? Может, мы все-таки пойдем за Чашей?
Я одобрительно посмотрел на нее и скомандовал:
— Вперед, славные рыцари Грааля!
Идти оказалось недалеко. Мы прошли полкоридора и остановились перед дверью, которую украшала табличка с надписью: «Пирожникова Н.Я. Старший научный сотрудник».
— Подождите здесь, — строго сказал ДД и, постучав изящно согнутым пальцем по двери, толкнул ее ладонью. На секунду стала видна тесная комнатка и наполовину скрытая конторкой миниатюрная женщина в очках, а затем дверь закрылась за узкой и длинной спиной наследника двухтысячелетней тайны. Наташа вертела в руках букет.
— Неудобно как-то, — пожаловалась она вдруг. — Принимать цветы от человека, у которого только что случилось такое горе… Как ты считаешь, Ким?
— Не знаю, — буркнул я. — Я бы просто не стал дарить.
— Но все же красиво… Смотри, белая, желтоватая, розовая, алая, бордовая… у него хороший вкус.
— Да, — сказал я. — Это у него есть.
Интересно, подумал я, что этот краснобай плетет сейчас Н.Я. Пирожниковой? Рассказывает, какие мы хорошие, старинные друзья Романа Сергеевича? И как старик нас любил и привечал?
Дверь распахнулась.
— Заходите, — сказал ДД. — Я вас представлю.
Церемония представления, однако, затянулась, так как Н.Я. Пирожникова говорила по телефону. Причем говорила явно со своей бывшей наставницей Ольгой Даниловной.
— Да, Ольга Даниловна, — суховатым тоном соглашалась она с трубкой, — я поняла, Ольга Даниловна… Ну, разумеется, если вы ручаетесь… Да, и насчет друзей тоже… Я все понимаю, уверяю вас. Не беспокойтесь, Ольга Даниловна. Всего доброго.
Последние слова она произнесла совершенно официально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123