Фриман узнал этот звук. Прилетел штурмовик. И, словно в подтверждение этих мрачных мыслей, оглушительно застрочил пулемет штурмовика. Фриман почувствовал себя последним негодяем…

…Марина, выстрелив в очередного солдата, вдруг увидела, как к ним приближается еще один десантный корабль. Как хорошо, что Доктор Фриман успел уйти из этого ада вовремя… Где-то в стороне застучал пулемет штурмовика, круша крышу сарая. Девушка, увидев еще одного друга убитым, заплакала, не прекращая стрелять. Неужели все должно кончиться именно так?.. И вдруг она увидела, как над разбитым сараем навис десантный корабль без капсулы. "Там же машина Гордона!" – пронеслось у нее в голове, и она, уже не замечая ничего вокруг, побежала туда, к кораблю, на ходу поливая его свинцом. Но, прежде чем ее позвоночник перебили пули штурмовика, она все-таки успела в последний раз увидеть солнце , в ыглянувшее на миг из-за облаков …
…Гордон пробирался между скалами по чахлой траве. Уже давно смолкли выстрелы сзади, уже пронесся над его головой корабль, зажавший в своих членистых лапках его багги. Уже давно Фриман, поняв, что все кончено, шел вперед, но перед его глазами все еще плыли лица этих людей… Людей, которых он бросил…
– Держись, Лазло, кто-то идет… Стой! – этот испуганный голос вывел Гордона из его забытья.
Фриман увидел перед собой песчаный проход, зажатый между скалами. На камне посреди него сидел человек в синей робе гражданина, с автоматом в руках. Рядом, на песке, лежал еще один, с огромной окровавленной раной в животе. Фриман занес ногу, чтобы подбежать к ним, но голос сидящего на камне гражданина его остановил.
– Я сказал, стой где стоишь! Не становись на песок – муравьиные львы это сразу услышат!
Фриман, быстро смекнув, что к чему, присел и обратился к гражданину:
– Кто вы? Что с твоим другом? Это муравьиные львы? Как я могу вам помочь?
– Фриман, ты… – узнал его гражданин, но не договорил.
Человек на песке застонал и в горячке перевернулся на другой бок.
– Нет, Лазло, не шевелись! – в панике закричал гражданин, – Нет!!! Помоги!
Этот крик уже адресовался Гордону. Ученый увидел, как вокруг Лазло взбугрился песок в трех местах – и из него с пугающей быстротой выбрались три муравьиных льва. Яростно зашипев, они накинулись на несчастного раненого. Фриман, вскрикнув, открыл огонь, но стрелял очень мало – он боялся попасть в Лазло. Товарищ Лазло вскинул автомат и тоже открыл огонь, но, когда последнее гигантское насекомое упало мертвым, было уже поздно…
– Боже мой, – застонал "гражданин", опускаясь на колени перед окровавленным телом друга, – Бедный Лазло… Один из лучших умов своего поколения – и такой конец… О, боже.. нет…
– Дргуг, – сдавленно спросил Гордон, совершенно уже подавленный, – Как это с вами случилось?
– Мы направлялись в лагерь вортигонтов, – почти простонал человек, – Хотели раздобыть там немного ферроподов, чтобы эти проклятые жуки оставили нас в покое… Но теперь, без Лазло… какой теперь смысл?..
И он опустил голову на руки. Фриман окончательно почувствовал себя виновным во всем.
– Друг, я… прости меня…
– Ничего, – поднял голову человек, – Я знаю, ты хотел просто помочь. Ты иди, иди. Я останусь тут. Есть кое-что, что я должен сделать, – и он вновь с болью посмотрел на тело Лазло.
Фриман, понимая, что сейчас лишним слово может все только усугубить, молча кивнул и уже хотел было пойти вперед, как его остановил голос "гражданина".
– Только ради всего святого, не наступай на песок… У муравьиных львов сейчас жор, они разорвут тебя в один миг… Иди. Пусть тебе повезет больше, чем нам.
И Фриман, осторожно идя по камням, торчащим из песка, оставил несчастного человека позади…
Сначала это было довольно трудно, но потом он даже наловчился прыгать с камня на камень без передышек. Иногда из песка на поверхность выходили части бывшего скалистого дна, и тогда Гордону удавалось спокойно и не напрягаясь пройти шагов пять-шесть. "Тот бедняга говорил про лагерь вортигонтов, – думал Фриман, – Неужели у этих… у них есть тут своя станция? Никогда бы не подумал… Хотя что это я? Мир и так уже давно сошел с ума…"… Путь его лежал между скалами, к которым и старался держаться поближе. Один раз Фриман не удержал равновесие и соскользнул с куска скалы на песок. Тут же земля у него под ногами мелко затряслась, и из вспухающих холмиков песка начали прорываться членистые ноги муравьиных львов. Вскрикнув, Фриман поспешно вскочил на камень и перестрелял жутких насекомых. По пути дальше он был еще более осторожен. Он не знал, каким именно образом муравьиные львы чувствовали его прикосновение к песку. Видимо, как думал он, срабатывала едва уловимая человеком цепная реакция по принципу домино – толкнутые песчинки толкали еще одни, и так далее – пока неуловимый на глаз толчок не достигал чутких рецепторов этих жуков. Гордон не был ни биологом, ни уж тем более энтомологом, но все же по пути попытался предположить, что муравьиные львы могли так же ориентироваться по запаху – с помощью тончайших обонятельных рецепторов, фиксирующих полипептидные и нуклеиновые соединения, испускаемые потеющей кожей человека.
Дорога постепенно привела Фримана снова на берег. Песка тут было еще больше – а значит, еще больше смертоносных насекомых. Но были и положительные стороны – здесь повсюду из песка торчали скалы, камни и куски былого скалистого дна – идти было даже легче, чем в расщелине между скалами. Увидев довольно длинную цепь больших скал с растительностью на верхушках, Гордон с облегчением взобрался на них – тут-то эти мерзкие насекомые его уже не достанут!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109