Даже если «Великий Камень» не Камчатка, а прибрежные горные хребты к северу от устья Амура, наши землепроходцы XVII века все равно понимали, что к югу от «Необходимого Носа» лежит другое, «Теплое» море. Иметь такое представление о побережьях двух океанов и очертаниях Камчатки можно было, только пройдя путь, проложенный Дежневым В 1690 году служилые люди Якутска, недовольные воеводой, составили «воровской замысел». Они хотели бежать в «дальние заморские зимовья, за Нос». Следовательно, «Необходимый Нос» не был для них непреодолимой преградой.

.
Вполне допустима мысль, что после похода Дежнева совершались неизвестные нам плаванья от Анадыря к мысу Ананнон и дальше к югу, вдоль восточного побережья Камчатки. Возможно, что были походы и со стороны устьев Пенжины, Тауя и Охоты, где успели побывать Стадухин и другие проведыватели новых земель.

ПРОЗРЕНИЯ ИВАНА МУСИНА-ПУШКИНА

О том, что Америка – соседка Колымы и Анадыря, русские люди уже догадывались в то время.
Об этом свидетельствовал Филипп Авриль, член «Ордена Иисуса», посланец французского короля Людовика XIV.
Тридцатитрехлетний иезуит появился впервые в Москве в самом начале 1687 года. Он просил разрешить ему проезд в Китай через Сибирь. Но Авриля не пропустили в Пекин и выслали из Москвы так быстро, что он даже и Китай-города не успел изучить как следует. Аврилю напомнили, что незадолго до этого в Париже было нанесено оскорбление русскому послу Якову Долгорукову. Кроме того, Людовик XIV, посылая грамоты в Москву, делал подозрительные описки в титуле русских государей, чем и унижал достоинство Московии.
Филиппу Аврилю ничего не оставалось, как выехать в Польшу. Там он утешался сбором сведений о Китае при дворе Яна Собесского. В Польше только что побывал думный дьяк Протасий Никифоров, располагавший сведениями о Китае. Протасий по своей простоте рассказывал об этом в Варшаве. Ученый д'Абланкур немедленно записал сведения Никифорова и по ним составил карту путей Небесной империи. Филипп Авриль, в свою очередь, вымолил у Собесского разрешение перечертить для себя карту Протасия – д'Абланкура. После этого Авриль пристроился к свите польского посла и с ним отправился вновь в Москву, но проезжей грамоты в Китай и на этот раз получить не мог.
Ему удалось тайным образом добыть карту и записки Спафария и проникнуть в хранилища московских приказов. Так он получил часть сведений для своей будущей книги, имевшей большой успех. Аврилю удалось увидеться с Иваном Мусиным-Пушкиным, окольничим и судьей Сибирского приказа. Авриль называет И. А. Мусина-Пушкина смоленским воеводой, хотя окольничий в то время лишь получил назначение в Смоленск и еще находился в Москве.
Авриля поразил вид «рыбьего зуба», который ему показали московиты. Иезуит ценил его выше слоновой кости, вывозимой из Индии. Но Филипп Авриль решил, что это зубы бегемота, а свое невежество в этом вопросе, свалил на окольничего Мусина-Пушкина. Сановник Сибирского приказа не мог не знать о существовании моржей.
Иезуит называл Ивана Мусина-Пушкина одним из самых умнейших людей, которых Аврилю когда-либо доводилось видеть. При встрече с посланцем Людовика XIV наш окольничий завел разговор о происхождении жителей Америки и спросил, что думают об этом в Европе. Выслушав иезуита, Мусин-Пушкин стал, в свою очередь, излагать свои соображения. Вот что говорил он: против устья реки Кавойна (Колыма) есть большой остров, где ловят «бегемотов» ради их дорогого зуба. Охотники за «бегемотами» выезжают на промыслы вместе со своими семьями. Иногда их уносит на плавучих льдинах в море.
«Не сомневаюсь, – говорил Мусин-Пушкин иезуиту, – что многие из охотников, таким образом захваченных, доплывают на льдинах к северному мысу Америки, весьма недалекому от этой части Азии, оканчивающейся Татарским морем. Меня убеждает в мнении моем то, что американцы, обитающие на выдавшейся далее других в море в сей стороне части Америки, одинакового вида с островитянами, которых ненасытная жадность прибытка подвергает погибели или опасному переезду в чужую сторону» М. П. Алексеев. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Изд. 2-е. Иркутск, 1941, с. 464.

.
Весь этот отрывок из показаний Авриля стоит напечатать в разрядку, – настолько примечательны свидетельства и догадки окольничего И. А. Мусина-Пушкина. Окольничий знал, что Азия оканчивается «Татарским» морем и против азиатского берега находится выступ материка Америки – мыс Принца Уэльского по нашим понятиям. Иван Мусин-Пушкин предполагал, что американские жители «одинакового вида с островитянами», то есть с охотниками на моржей в устье Колымы. Авриль говорит, что московский окольничий прибавлял: «На американском берегу находят многих животных, которые также водятся и в Московии, особенно бобров, которые могли перейти туда по льду».
То, что говорил Мусин-Пушкин французскому иезуиту, повторил потом не кто иной, как... Иммануил Кант: у него есть «Оповещение о плане лекций», которые Кант хотел читать в Кенигсбергском университете в 1775 году. В этой статье философа сказано прямо, что животный мир северо-востока Азии сходен с фауной Северо-Западной Америки. Далее Кант писал, что люди и животные «холодной климатической зоны» в древнее время были вынуждены постоянно менять места своего обитания. Эти места находились, по Канту, «между Азией и Америкой». Филипп Авриль, со слов Мусина-Пушкина, предлагал «разведать об языках», на которых говорят обитатели прибрежной полосы северо-востока Азии и Северной Америки, чтобы установить степень их родства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35