Но Механикус Тьмы не сознают, что сотрудничают с демонами. Если мы столкнемся в этом сражении с демонами, нам представится отличная возможность. Возможно, они придут в замешательство, когда поймут, что главное орудие им не принадлежит. А как только появится шанс, постараемся пробраться вот сюда. — Аларик указал на помещение под центром титанового завода, потребляющее громадную часть энергии. — Отсюда осуществляется основной контроль.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Хокеспур.
— Просто знаю, — уверенно сказал Аларик. — То же самое я чувствовал при столкновении с Гаргатулотом. И теперь я ощутил зло при подлете к Каэронии. Оно исходит отсюда. Или мы вынудим его сразиться с нами, или войдем и заберем его. В любом случае придется драться.
— Мне кажется, — заговорил Сафентис, — что этот план, если его можно так назвать, оставляет нам не много шансов остаться в живых.
— Правильно, архимагос. У тебя есть какие-то возражения?
— Никаких, юстициарий. Я волен рисковать своей жизнью, если остается хоть какой-то шанс ее сохранить. Это дает мне преимущество свободы логического выбора.
— Значит, договорились. — Аларик включил свой вокс. — Мы выступаем. Оборонительная позиция в четырехстах метрах к востоку, упавший титан.
Руны на визоре Аларика замигали сигналами воинов его отделения.
— Понятно, — передал по воксу магос Антигон. — Но я не смогу окончательно стать самим собой, пока не подберу более подходящее тело. Ты понимаешь, юстициарий, что тогда я мог бы оказать более весомое содействие?
— Да, понимаю, — ответил Аларик. — Но пока рано раскрывать все свои карты. Посмотрим, какие силы они против нас бросят. Только тогда можно будет планировать последнюю игру.
— Хорошо. Мои техножрецы готовы выступить.
Аларик обернулся к Хокеспур:
— А ты к этому готова?
— Юстициарий, что бы ни произошло, моя жизнь кончена. Эта планета уже позаботилась о моем конце. Так что вопрос о моей готовности не важен. Важно, как сильно я смогу навредить этим еретикам, пока не умру.— Хокеспур вытащила из кобуры наградной пистолет. — Инквизитор Никсос был для меня хорошим учителем. Он всегда утверждал, что придет такой день, когда не останется ничего, кроме оружия и горстки веры. Я рада, что внимательно его слушала.
— Всем десантникам, — передал Аларик приказ по воксу.— Отправляемся.
Он покинул бункер и вышел в тень сторожевой башни. Техножрецы и Серые Рыцари осторожно побежали по бетонному покрытию к видимой невооруженным глазом громадной изломанной тени упавшего титана.
Аларик все сильнее ощущал злобу, словно у него под ногами пробуждалось темное ужасное создание. Оно наблюдало за ним, следило за ними всеми. Юстициарий ощущал нити, за которые оно дергало, слышал колдовские заклинания, накладываемые на мысли охранников титанового завода. Это были приказы, заставлявшие солдат выступить против чужаков и уничтожить всех до единого. Во всем этом угадывалась сила абсолютного разрушения — ужасная, но и похожая непоколебимым стремлением к цели на силу веры Серого Рыцаря.
Хаос представлял собой не что иное, как обретшие форму обман и разложение. Каэрония была им заражена, и с подобным Хаосом Аларику еще не приходилось сталкиваться — расчетливым и упорным, последовательным и хладнокровным. Здесь царил злобный разум, сумевший построить легион титанов, но выжидавший тысячу лет, чтобы их применить. Этот разум сумел поразить поклонявшихся Омниссии техножрецов, и они даже не распознали истинный источник правившей ими силы.
Аларик не испытывал страха в том значении, какое вкладывает в это слово каждый смертный. Но юстициарию было хорошо знакомо чувство опасности — когда предстояло сразиться с тем, кто не должен был существовать, но имел возможность поразить самую его душу. Вот и сейчас Аларик ощущал ту же силу. Стоит замешкаться, и Каэрония поглотит их всех. Если они будут недостаточно сильными, то утратят в тени этих божественных машин больше, чем жизнь.
— Вижу позицию, — доложил брат Кардис, шедший первым. — Выглядит неактивной. Направляемся внутрь.
— Хорошо, — ответил Аларик. — Я иду за вами.
Аларик машинально проверил заряд штурмболтера и побежал к упавшему титану. На бегу он совершал сокращенный обряд подготовки. Он знал, что все Серые Рыцари и техножрецы — каждый по-своему — сейчас исполняют обряды готовности к тому, чтобы сражаться изо всех сил и достойно умереть.
Возможно, они все погибнут. Но сейчас речь и не шла о сохранении жизни. Их гибель должна иметь как можно большую разрушительную силу, чтобы отозваться в самом сердце Каэронии.
Космодесантники и идущие за ними изменники светились яркими звездами на ночном небе. На фоне холодного бетона были отчетливо видны их инфракрасные метки. Скраэкос насчитал пятерых десантников и около трех десятков техножрецов. Параметры инфракрасного излучения техножрецов свидетельствовали о чрезвычайно малом количестве незащищенной плоти и старых, плохо отрегулированных узлах усиления, испускавших тепло и отработанные газы. Неэффективные. Малоподвижные. Вот до чего они дошли, когда, словно черви, бежали от сияющего света учения Омниссии!
Еще двое были обычными людьми. Один слабый и больной, второй — здоровый. Техножрец с необычной и чрезвычайно эффективной системой усиления, оставлявшей такой спектр излучения, что Скраэкос не мог его расшифровать. Вероятно, это новое оборудование из экспериментальных мастерских Адептус Механикус — откуда-то из-за пределов планеты. Наверное, механикум явился из внешнего мира, чтобы заявить свои права на Каэронию.
И наконец, старый разбитый сервитор, тративший ресурсы неисправной системы на выбросы тепла в окружающий воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105