.. и получил вторую порцию, и третью... Я
почувствовал, что хватит, он унижен, и надолго запомнит это. Открыл форточку и
отошел. Он не сразу понял, что свобода, потом одним прыжком перенесся на балкон
и исчез. Этого урока хватило на месяц, а потом все началось снова.
Удивительно, но он не возненавидел меня. На улице заметит, и тут же навстречу,
выгибает спину, предлагает почесать за ухом... "Серый, помнишь?.." Помнит,
конечно... но ведь то было дома... На улице мы не воюем, а в доме время от
времени приходится ставить его на место. Я для того, чтобы придерживать сильных
и помогать слабеющим. Как я теперь поддерживаю старика Васю, которого оттесняют
от подвальных мисок.
Но я не мог поступить, как раньше, - унизить Серого, ведь тогда он был для меня
малоизвестный негодяй, а теперь я за многое уважал его, и восхищался. Но как же
допустить избиения наших! Разрушится дом, наше убежище, и куда нам тогда
приходить, особенно зимой?..
И я решил драться с ним честно, соблюдая правила котовского боя.
Вынес на улицу им поесть, в теплое время я часто так делаю, а он тут как тут, со
своей наглой рожей, и всей тушей отшвыривает тех, кто послабей. Макс сжался и
вовсе не подошел. Я резко и сильно шлепнул Серого ладонью по морде. Попасть-то
попал, но он оказался гораздо быстрей меня, сразу понял, что это бой, а не
шутка, и успел располосовать мне руку так, что кровь полилась. Он считал, что
победил меня, и с места не сдвинулся. Тогда я ударил его тыльной стороной
ладони, быстрей и жестче, чем в первый раз. Опьяненный успехом, он зазевался и
не успел ответить. От удара он отлетел метра на полтора, однако устоял на ногах,
набычился и снова придвинулся к мискам. Я посмотрел на Макса, он отбежал, но
внимательно наблюдал за событиями. Я обязательно должен победить! Это нелегко,
Серый вдвое быстрей меня, одинаково владеет двумя лапами, даже четырьмя, а когти
у него... Что поделаешь, никудышный я кот, придется использовать человеческую
подлость. Хочу сказать в свою защиту - я не надел перчаток и не ответил ему
каким-нибудь нечестным приемом, ногой или палкой. Я всего лишь сделал обманное
движение левой рукой. Он попался, и тут я влепил ему правой так, что он не
удержался на ногах. На этом я закончил, Макс должен понять меня и закрепить наш
успех. Я отошел на несколько метров и наблюдал, что будет. Серый быстро пришел в
себя и опять двинулся к мискам, по дороге отшвырнул еще одного моего друга...
Макс наконец понял, что от него требуется - он тоже подскочил к еде, страшно
захрипел, разбрызгивая слюну, вытянул когтистую лапу и зацепил Серого за щеку. И
так здорово зацепил, что отцепиться у него не получалось. Серый сначала страшно
удивился, а потом запаниковал, замахал лапами, но оказалось, что у Макса лапы
длинней, и враг сидит у него на когте, как рыба на крючке. Наконец, Серый
освободился и бросился бежать.
Мы не видели его почти неделю, а потом он вернулся и вел себя чуть потише. Так и
пошло у нас, как только он распояшется, я с треском выгоняю его, а он, пользуясь
моей медлительностью, снова прокрадывается на балкон и сладким голоском
сманивает кошек у наших котов. И это продолжается по сей день! Несмотря на
боевые действия, я подкармливаю его, а он не против, так что наши отношения
можно назвать сложными, но не враждебными. Кажется, он понял, что лапы
распускать опасно, но сдерживаться у него не всегда получается.
После Макса, главного свидетеля и участника боя с Серым, первым заметил
изменения в расстановке сил мой главный кот Клаус, хитрец и дипломат. Он тут же
перестал замечать Серого. Тому это было страшно обидно. Ведь именно он год назад
прокусил Клаусу ухо, оно превратилось в огромную подушку, в которой
перекатывался гной. Клаус мучился, но лечиться не давался. Когти у него
железные, и я сдался - будь что будет... Ухо в конце концов сморщилось и стало
небольшим твердым хрящиком. Но о Клаусе будет еще разговор.
6. На следующее утро... Люська.
И сегодня сухо, тепло, и у той же кучи листьев меня встретил Макс. Второй была
Люська, серая пушистая кошечка, молодая вертихвостка, шельма, глаза раскосые,
шальные... Она орет тоненьким пронзительным голосочком, появляется на балконе и
прыгает вниз ко мне. "Ну, зачем, Люся... - говорю ей, - ведь мы идем туда, могла
бы подождать..." Но на самом деле приятно, что меня встречают. Я их вырастил,
выкормил вместе с братцем Шуриком. Шурик, милая душа, его уже нет, о нем
отдельный разговор... А Люська в восемь месяцев пошла по рукам или лапам, не
знаю, как вернее, и первый, кто ее заметил, был старина Клаус. Он обделал свои
делишки так быстро и ловко, что кошка, котенок в сущности, не успела и глазом
подмигнуть, а я не сумел помешать совращению - вышел из кухни на минутку, а
когда вернулся, охранять ребенка уже было бесполезно... Люська навсегда
сохранила нежное отношение к Клаусу, познакомившего ее с любовью: они часто
сидят рядом, она старается коснуться мордой его шерсти, а он делает вид, что не
замечает... Люська тогда выкинула двух совершенно голых тварей, один еще
шевелился и мне пришлось его прикончить, и закопать обоих. Она же долго
недоумевала, где ее плоды, ходила в то самое потаенное место, куда спрятала их,
и ее мать, Алиса, была все время с ней. Они сидели рядышком у коробки, в которую
затащили котят, и прислушивались, прислушивались... В коробке было тихо. Одна за
другой они лазили туда через узкую щель, нюхали тряпку со следами крови...
Дальше еще страшней. К тому времени у Алисы подросли котята, Сильва, приблудная
Саманта... и Люська в отчаянии посчитала их за своих, и донимала - звала особым
воркующим голосом, тащила к себе и пыталась кормить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48