А сейчас ее словно зовут на помощь, к человеку, попавшему в беду. Может, привидения здесь ни при чем?! Как в случае с колоколами?
Серега попытался собраться с мыслями. Все, связанное с призраками, смертельно для него. Он слишком близко к порогу… и страшно, неистово жутко для него переступить этот порог… Он — трус, мысли мечутся в голове, как ополоумевшие крысы… Он опять готов совершить подлость… Нет!!! Сумасшедшим усилием воли Сергей вдруг отогнал привычный страх. Сердце замирало, но он решительно прошел в комнату вахтенного, сорвал ключи с гвоздика, вернулся к Нике:
— Поехали.
Он не видел ее взгляда. А Ника хорошо поняла его безумный страх. И — с немалым удивлением осознала, что Серега его преодолел, наверное, впервые в жизни! Повинуясь минутному порыву, схватила его за руку:
— Мы же вместе. Мы справимся с чем угодно. А сейчас нет ничего страшного, вот увидишь! Главное — найти…
Найти будет вовсе не трудно. Ника ясно, как будто ее вели по карте, видела, куда им надо ехать…
…А на другом конце города заступивший на дежурство Тоник ощутил то же странное чувство. Он первый понял то, что так напугало Серегу и удивило Нику: их звал не призрак.
Это — бывший человек их собственного мира. Это человек, которого они когда-то знали. Но — гораздо более мертвый, чем они сами…

* * *
Усталый Колян уснул, едва коснувшись скамейки. В тишине пустынного парка, по которому гуляли редкие мамочки с колясками и пенсионеры, никто его не беспокоил до самого вечера, никто не делал глупых замечаний. Он проснулся, когда солнце село в густые тучи на западном горизонте, и сразу понял, что прождал тут напрасно. Поставленный перед сложным выбором, избрал неправильный путь. Не ждать надо было, а искать, требовать, добиваться! Только он не умеет. Он боится людей, потому что за свою короткую жизнь не видел от них ничего хорошего. И кто бы стал слушать семнадцатилетнего пацана?
Возвращаться в разрушенный дом не хотелось — Алена, конечно, уже мертва… Он представил, как в темноте ищет ее холодный изуродованный труп, и решил, что не пойдет туда вовсе. Действительно, он ничем не обязан Алене. Сделал что мог…
Но все равно вернулся к страшному дому. Стараясь не смотреть на него, юркнул в бар через дорогу, где сегодня был ранним утром… Все та же барменша внимательно уставилась на него — узнала.
— Хочешь еще раз позвонить в Службу спасения, пацан?!
Он подпрыгнул и обернулся на голос. За столиком у окна сидел Мишаня — пьяный, красный, в распахнутой на груди рубашке… а под рубашкой на потной груди тускло блестел большой золотой крест! Мишаня громко ржал, довольный произведенным эффектом. Заметив затравленный взгляд бывшего подчиненного, он икнул:
— Правильно смотришь, пацан! Смотри, красивая фиговина, да? — протянул ему крест на цепочке. — Это я сегодня прикупил! У одной… бывшей знакомой. Давай, звони спасателям. Потом выпьешь со мной. Ты же тут живешь, неподалеку? У тебя в подвале что, призраки завелись?!
Он снова расхохотался. Наверное, Мишаня давно тут сидит, обмывает неожиданно свалившееся богатство — правильно, зачем далеко ходить. Коля снова повернулся к барменше, и она молча поставила перед ним телефон. Видела, что парень — сам не свой, и очень хотела ему помочь…
У Коляна голова сделалась пустая и гулкая. Будь что будет…
— Милиция… — прошептал он. — Срочно пришлите опергруппу в кафе «Вега», быстрее! Здесь чувак сидит, он утром убил человека! Да я потом все расскажу… он вооружен. И у него те самые доллары и золото, которые все ищут… он совершил разбойное нападение… людей поймали, а вещи так и не нашли… У него ботинки в крови! Пожалуйста!!!
Колян был уверен, что теперь приехавших милиционеров можно спокойно привести в разрушенный дом. Там они увидят труп Алены, возбудят уголовное дело, по которому, наконец, Мишаню посадят. У него на обуви — Аленкина кровь, не отвертишься. Все ботинки забрызганы, эта свинья даже не вымыла их в луже. На шее — крест, в карманах — доллары… Хотя бы после смерти Алена отомстит Мишане. Перевернет его жизнь.
Колян никогда еще ни к кому не испытывал такой ненависти. Он не испугается, он пойдет до конца, даст свидетельские показания, даже если это будет стоить ему свободы! Не так уж плохо в колонии, на воле законы жизни куда более жесткие…
Он обернулся с кривой заискивающей улыбкой и нерешительно подошел к Мишане. Может, лучше было бы уйти отсюда, но надо дождаться опергруппу.
— Ты, пацан, дурак еще. — У бывшего начальничка заплетался язык, глаза не фокусировались, подбородок и грязные пальцы блестели от жира. Он рыгнул. — Не знаешь жизни… Слуш-шай, мне так хочется кому-нибудь набить морду… кого-нибудь завалить на хрен… Это же божественное ощущение — стрелять, резать… убивать… Стой! Ты че, в лоб захотел?!
Если бы он оглянулся, то понял бы, отчего вдруг тихий Колян вскочил с места и бросился за стойку…
— Куда?!
Необычайно быстро они приехали. Мишаня попытался встать, но не удержался на ногах и упал. Выхватил откуда-то обрез — древний, потертый. Коля нырнул вниз, прячась, утянул за собой барменшу. Вот теперь самое время бежать отсюда куда глаза глядят.
Дверь с треском распахнулась, в зал ворвались люди в камуфляже. Кто-то рявкнул:
— Стоять!!!
— Да клал я на вас…
Мишаня направил обрез на новых врагов, закричал на все кафе:
— Э-э-э, стой, коз-зел! Ты, с автоматом, тебе говорю…
Они даже не среагировали. Но обрез был уже поднят, как раз на уровне груди высокого типа в камуфляже… Он сбросил с плеча свой автомат, но тут бабахнул выстрел, почти в упор, и он еле успел отскочить в сторону…
— Я вас всех ненавижу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97