Упорные, напряженные бои шли в городе днем и ночью. Берлин горел, здания его рушились одно за другим, улицы превращались в груды кирпичных обломков.
30 апреля Гитлер, понимая, что война полностью проиграна, надеяться больше не на что, помощи берлинский гарнизон ниоткуда не дождется, а ему самому грозит плен, и то, чего он больше всего боится, – железная клетка в одном из зоопарков мира рядом с клетками зубастых тигров и вонючих гиен, – и боясь, этого больше, чем смерти, после доклада ему о том, что русские находятся от его убежища совсем близко, обстреливают его канцелярию уже из винтовок, покончил самоубийством в своем подземном бункере. История, великий режиссер, превращающий подчас посягательства на великое, эпохальное, в жалкое и смешное, подмешивающий в факты самую едкую иронию, издевку, устроила так, что событие это случилось в 3 часа 30 минут дня. Именно так стояли на часах стрелки, но только ночью, когда германские войска, нарушив существовавший договор о мире и сотрудничестве, без предъявления каких-либо претензий, без официального объявления войны перешли германо-советскую границу и коварно напали на СССР.
Спустя несколько часов после смерти Гитлера, в ночь на 1 мая, над горящим, продырявленным русскими снарядами рейхстагом, в котором еще продолжался бой с его фанатичными защитниками, взвилось красное знамя.
Вечером 1 мая пал последний серьезный очаг сопротивления в Берлине – имперская канцелярия, под которой глубоко в земле, под железобетонными перекрытиями толщиною в восемь и больше метров, находился так называемый «фюрербункер» – личное убежище Гитлера. Проникшие в него бойцы и офицеры застали в подземелье невообразимый хаос, свидетельствующий о царившей здесь в последние часы панике и поспешном бегстве высших командных чинов, и резкий, все еще не выветрившийся, несмотря на мощные вентиляторы, запах горького миндаля от цианистого калия, которым отравились Гитлер и его жена Ева Браун. В течение десяти лет она находилась при нем как любовница, что Гитлер тщательно скрывал от огласки, но страстно мечтала стать женой фюрера, и Гитлер доставил ей это удовольствие: уже с ампулой яда в кармане устроил под землей, под грохот снарядов, венчание, при условии, что она разделит с ним его конец.
Утром 2 мая генерал Вейдлинг, командующий берлинским гарнизоном, обратился к продолжающим сражаться в развалинах города солдатам с призывом сложить оружие. В своем обращении он говорил, что все германские офицеры и солдаты присягали на верность фюреру, но он, глава государства и Верховный главнокомандующий, предпочел избежать расплаты за свои злодеяния и бросил страну и армию на произвол судьбы. Сохранять верность некому. Боеприпасы на исходе, кольцо окружения сжимается с каждым часом, дальнейшая борьба бессмысленна и безнадежна. Сопротивление только продлевает страдания берлинского гражданского населения, укрывшегося без воды и продовольствия в неприспособленных подвалах, под сводами метрополитена, гибнущего под обломками зданий, под разрывами русских снарядов. Каждый, кто падает в борьбе за Берлин, является напрасной жертвой. Я призываю, заявлял генерал Вейдлинг, более того – я требую немедленно прекращения борьбы!
2 мая 1945 года во второй половине дня измученные берлинские солдаты стали складывать на улицах города в кучи оружие и сдаваться в плен.
Когда утихла стрельба, перестали грохотать танки, рушиться и вздымать облака пыли стены сгоревших разбомбленных зданий – русские солдаты, воевавшие в центре Берлина, в районе громадного старинного парка Тиргартен с памятниками знаменитым государственным деятелям и полководцам, услышали трели соловьев и вспомнили, что на календарях май, а на земле – весна. Праздник пробуждения новой жизни, праздник вешней воды, первых, пока еще робких, неброских и неярких цветов, первой нежной, как шелк, травы, первых листьев на деревьях, первых всходов в полях, оставленных на родине, четвертый год ждущих рабочих рук своих хозяев…
4 мая в саду имперской канцелярии, где вся земля была по многу раз вздыблена, перепахана и разворочена взрывами, в неглубокой бомбовой воронке, всего в нескольких шагах от входа в подземный бункер фюрера, под слоем поспешно набросанной земли рядовые солдаты Чураков, Олейник и Сероух обнаружили обгорелые трупы Гитлера и Евы Браун. Вместе с ними лежал труп любимой собаки Гитлера Блонди, на которой Гитлер сначала попробовал яд, чтобы убедиться, что он действительно гарантирует мгновенную смерть…
46
Армия, в которой служил Антон, входила в 1-й Белорусский фронт под командованием маршала Жукова, и наступала на Берлин с севера. Достигнув города, горевшего от непрерывного артобстрела, бомбежек с воздуха, подразделения оказались в лабиринте незнакомых улиц, заваленных обломками зданий, перегороженных баррикадами и противотанковыми надолбами, в сплошном дыму, в котором трудно было дышать. Этот воздух Берлина, в котором было мало, а то и совсем не было воздуха, зато много удушающей гари, пепла, кирпичной, известковой пыли, слепившей глаза, набивавшейся в рот, хрустевшей на зубах, был союзником гитлеровцев в их отчаянных усилиях удержать за собой столицу рейха; его запомнили все, кому довелось в те дни сражаться в Берлине. Командиры небольших подразделений – рот, батальонов, находившиеся на передовой вместе со своими солдатами, в непосредственной от их близости, часто теряли ориентировку: полученные ими планы города не соответствовали тому, что видели они перед собой, названия улиц было не прочитать, потому что рухнули стены, на которых держались таблички с названиями, превратившись в крошево кирпичей и штукатурки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109