Порция никогда не делала тайны из своего презрения к ничтожным денди, иногда просачивавшимся на пути из Лондона, как и не скрывала решимости обезопасить своих служанок от их похоти. Хлыщи очень быстро узнавали, что попадавшиеся им в гостинице женщины находились здесь не для их удовольствия.
– Этот самого худшего сорта, – сказала хозяйка. – Одна надежда, что с восходом солнца он отправится восвояси. А до этого момента мой долг защищать вас всех.
– Он красив?
Порция нахмурилась, вспоминая его изящные черты и дымчато-серые глаза, от которых ее бросило в жар.
Пропади он пропадом! Неужто у нее начинается лихорадка?
– Какое это имеет значение? – спросила она. Молли испустила вздох.
– В наших краях так редко можно увидеть настоящего джентльмена.
Краткий миг, когда Порцию обдало жаром, миновал, и на смену ему пришло ощущение холода. Господи! Молли не была невинной овечкой, но не переставала хлопать глазами и флиртовать, когда порог гостиницы переступал джентльмен.
Будто эти джентльмены были выше обычных постояльцев. Порция-то знала правду!
– Позволь тебя заверить, что эти джентльмены тщеславны, что они самодовольные павлины, считающие главным в жизни свои удовольствия.
В карих глазах заплясали бесенята.
– Ах, но ведь он красив?
Глаза Порции округлились:
– Да, Молли, он бесстыдно и неприлично красив. А теперь вернись к своей работе и держись подальше от синих апартаментов.
Продолжив свой путь по коридору, Порция печально покачала головой. Есть ли на свете двадцатилетняя девушка, чья голова не набита глупыми фантазиями о прекрасных принцах, готовых похитить ее и увезти в свой волшебный замок?
Даже ее саму посещали такие грезы. Во всяком случае, до того момента, пока не прибыл ее прекрасный принц и не превратился на ее глазах в омерзительную жабу.
Она отбросила свои глупые мысли и вошла в кухню. Там ее опытный взгляд обежал длинные деревянные столы, ломившиеся от свежевыпеченных хлебов, очищенных от кожуры овощей, связок сухих трав и корзин с земляникой.
Кухня была недавно перестроена с учетом современных новшеств, но соблазнительные, дразнящие обоняние ароматы, витавшие в воздухе, были порождены старомодными и проверенными на практике талантами кухарки.
На губах Порции появилась довольная улыбка. Заманить эту старую повариху в свою гостиницу было гениальным ходом. И не важно, что за это удовольствие приходилось платить примерно двести фунтов в год, иначе ее было не удержать.
С тех пор как начала работать эта кухарка, доходы от гостиницы выросли вдвое.
– Добрый вечер, миссис Корнелл, – сказала Порция, приблизившись к женщине с серебряными волосами, раскатывавшей тесто. – Все в порядке?
Худощавая особа с узким лицом продолжала заниматься своим делом.
– Пироги в духовке, фаршированные грибы в сливочном соусе тоже. Я как раз тружусь над тортом с земляникой.
– Запах восхитительный.
– Я слышала, появился еще один гость.
Порция скорчила гримаску:
– Да.
– Надо собрать для него поднос?
– Нет, он предпочитает есть в общей комнате.
– Неужели? Это говорит в его пользу. Наверное, порядочный человек.
– Этот человек не поймет, что такое порядочность, даже если ткнуть ее ему в нос, – пробормотала Порция, прежде чем успела подумать.
Кухарка с изумлением подняла глаза:
– Он вас чем-то обидел?
– Вовсе нет. Думаю, я просто устала, – призналась она. – Если понадоблюсь, я в своих комнатах.
– Хорошо.
Удостоверившись, что гостиница в порядке и в ближайший час будет продолжать работать, Порция отправилась обратно по коридорам и поднялась наверх.
Усилием воли она заставила себя не смотреть на дверь синих апартаментов и прошла до конца коридора. Затем вынула из кармана ключи и отперла дверь на узкую лестницу, ведущую на чердак.
После смерти Томаса Порция продала их прелестный коттедж и использовала все деньги, чтобы гостиница не канула в бездну разорения. В последние два года дела пошли настолько хорошо, что Порция могла бы позволить себе поселиться в собственном доме, но она не спешила покинуть свои уютные комнаты. И дело было не только в том, что иметь все под рукой и в поле зрения было удобно, а значит, легче справляться с проблемами, возникавшими ежедневно, просто уже накопленный, хоть и небольшой капитал давал ей ощущение уверенности.
Порция решила, что никогда больше не останется одна и без копейки денег.
Она была из тех женщин, что способны завоевать место в мире, и никто не сможет отнять его у нее.
Свежевымытый и переодетый во все сухое Фредерик вдруг почувствовал приступ острого голода. Бросив в зеркало еще один взгляд, чтобы проверить, хорошо ли завязан галстук и удалось ли обуздать своевольные локоны, Фредерик вышел из комнаты.
Он закрыл за собой дверь, и сердце его неожиданно сделало скачок: он увидел миссис Уокер, идущую по коридору.
По совершенно непонятной причине Фредерик не мог выкинуть ее из головы.
Это было тем более странно, что он никогда не позволял себе отклонений от цели. А как бы иначе он смог добиться таких успехов в делах, если бы не был способен всецело сосредоточиться на своих целях?
Однако нынче вечером, как бы он ни пытался обратиться мыслями к грядущей встрече, а возможно, и к ссоре с отцом, мозги отказывались подчиниться. Вместо того чтобы вырабатывать стратегию разговора, Фредерик грезил о совершенстве этого лица мадонны и прекрасных линиях ее тела, скрытых уродливым шерстяным платьем.
Миссис Уокер была не первой женщиной, вызвавшей в нем желание, но, пожалуй, самой интригующей из всех.
Эти отчужденность и презрение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87