Кстати, по здешнему эскимосскому обычаю в гостиной было более чем прохладно, и Марианна извлекла из небытия поношенный Славкин свитер. Но чуть я натянул его, она с содроганием отвернулась:
- Не могу смотреть, вы так фигурой похожи...
Я остервенело стащил свитер обратно.
- Да ты ешь, ешь, - извинилась она. - Мне очень приятно тебя кормить, я все запасаю как заведенная - шинкую, мариную, закатываю... Хотя, конечно, на шуке покупать дешевле, это правда...
Журнальный столик действительно был заставлен всяческими молдавскими вкусностями (неизбежные хумус и тхина, разумеется, присутствовали здесь тоже), и под Марианниным грустным любящим взором я принялся уписывать их, невольно стараясь являть собою воплощение Жизни с большой буквы.
- Ф-фу, сейчас умру... - наконец откинулся я в гостеприимнейшее кресло, и Марианна очень серьезно покачала головой:
- Не надо. - И взялась за линейку телепульта: - Извини, я на минутку, новости послушаю.
Огромная голова в телевизоре наговорила чего-то серьезного, и по Марианниному лицу пробежала страдальческая тень, глаза подплыми слезами.
- Снова двое ребят в Ливане погибли.
Я почтительно промолчал.
Беззвучно отворилась дверь с резиновой окантовкой на случай газовой атаки, и беззвучными зелеными кроссовками по каменному полу к столику приблизилась свеженькая и щекастенькая, как новенький персик, очень юная девушка в оранжевой футболке (если бы даже Марианна не упомянула о ее "сиськах", не заметить их все равно было бы невозможно). Хороший художник, сохраняя сходство, может каждого из нас превратить и в красавца, и в урода, и, создавая ее по Славкиному образу и подобию, творец пошел по первому пути.
Она остановилась перед нами, глядя на меня с выжидательной робостью, как юная грешница на председателя педсовета.
- Не бойся, Лиечка, дядя добрый, - ласково поощрила ее Марианна и повернулась ко мне: - Слава нас всех запугал, что ты страшно умный.
- Не страшно, не страшно. Но я строг...
Чтобы утрировать ситуацию до комизма, я напустил на себя явно неправдоподобную требовательность:
- Ну-с, как в школе дела?..
- Ноххгмально, - выговорила она с предельной ответственностью, не сводя с меня робко-выжидательных Славкиных глаз.
- А какой ты предмет любишь больше всего? - перешел я к простодушной любознательности, всячески показывая, что со мной можно рубить начистоту.
- Никакой, - немножко расслабилась она.
- А зачем тогда в школу ходишь? - Я был сама наивность.
- Говоххгят, что надо. Если хочешь дальше учиться, - поверила она.
- Так, а зачем дальше учиться? - Я вообще перестал что бы то ни было понимать.
- Я не знаю... - окончательно доверилась мне Лия. - По-моему, и так можно пххгожить...
- Конечно! Жизнь сама по себе есть высшая ценность!
- Лиечка, он шутит, ты посиди с нами - я сейчас чаю принесу.
Однако Лиечка присела лишь на самый краешек кресла. Мне хотелось сказать ей что-нибудь задушевное, но я совершенно разучился это делать. Да и с чего начать?
- А если бы ты в школу не ходила, чем бы ты занималась? - никак не удавалось мне съехать с наметившейся колеи.
- Телевизоххг бы смотххгела. - Она уже говорила почти свободно.
- А что-нибудь о России вам в школе рассказывают? - Мне и вправду было интересно, что сохранилось от прежнего фантома - уж черного там или розового.
- Ххгассказывают. В Ххгоссии были большевики и меньшевики. Большевики хотели воевать, а меньшевики хотели, чтоб было тихо.
- С кем хотели воевать?
- Чтобы пххогнать коххголя. Сначала большевиков было много, потом мало, потом опять много. - Для наглядности она изобразила руками сначала большой арбуз, потом маленький, потом снова большой.
- Лия, ну что ты говоришь глупости? - ласково укорила ее Марианна, грустно любуясь ею.
- Нам так учительница показывала - много, мало, потом опять много. - Лия обиженно изобразила прежние арбузы.
- А чего хотели большевики? - полюбопытствовал я.
- Они хотели все ххгазделить поххговну. Чтобы каждый человек стаххгался, как может, и получал все, что ему нужно.
- Ну, и получилось у них?
- Да. Только люди стали плохо ххгаботать. Кххгестьяне начали сжигать свои поля и убивать своих звеххгей.
- А потом?
- А потом началась инфляция.
- И дальше?..
- И дальше так и пххгодолжается инфляция.
- Лийка, ты же у меня неинтеллигентный человек... - легко вздохнула Марианна, по-прежнему любуясь ею.
- Это я по-ххгусски неинтеллигентный, а по-ивххгитски интеллигентный, отвергла эту снисходительность Лия. - Мама, можно, я пойду...
Она отпрашивалась на хупу, свадьбу, только не развлекаться, а подработать официанткой.
- Хорошая девочка, - от души сказал я.
- Хорошая... Только очень упрямая. Со Славой у них такая была война. Его же все раздражало, он ей говорил: не стучи, а она смотрит ему в глаза и продолжает стучать.
- Я тогда была еще маленькая! - Лия вспыхнула, как Юля когда-то. И окончательно обиделась: - Ну вот, тепеххгь ты меня ххгасстххгоила, и мне тепеххгь никто не будет давать чаевые.
- Ну что ты, в печали ты еще красивее, - вступился я. - У тебя чудесный цвет лица - кстати, знаешь ли ты, что твой папа в детстве считал "цветлица" одним словом? - (Она с величайшей серьезностью отрицательно покачала головой.) - Просто невозможно представить такую красавицу в военной форме... А сама-то ты хочешь в армию?
- Да.
- Почему? Что там хорошего?
- Всегда с подххгугами. И вообще... Хавабя!
- Это значит, какое-то интересное событие, - пояснила Марианна.
- В шабат пххгиезжаешь домой, тебе ххгады, а так пххгиходишь, никто тебя не хочет...
- Пей-ка ты лучше чай. - Наша беседа Марианну явно умиляла.
Меня, впрочем, тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77