Каких-то кардинальных приобретений на ближайшее время у нас вроде бы не планировалось. Может, кольцо к свадьбе? Оно было дорогим, и Виталий купил его сам…
Мне сделалось очень стыдно. Как я могла! Деньги Виталию понадобились на меня. Ему было неловко делать мне предложение без кольца, а обычных заработков не хватало. Вот он и проделал все тайком. Какое счастье, что Виталия еще нет дома, и я с порога, в запале, не наговорила ему кучу гадостей. Человек для меня старался, а я, не разобравшись, облила бы его грязью. Нет, я вообще по этому поводу ничего ему не скажу. Когда захочет, скажет сам. Полагаю, он дожидается выхода первой книги, чтоб сделать мне сюрприз.
С другой стороны, Феликс-то наверняка сообщит ему, что проговорился. Мог и уже сообщить. Позвонил Виталию на мобильный. Если так, а я стану прикидываться, будто ничего не знаю, выйдет еще хуже. Значит, придется сказать. Ну и ладно. Мне вдруг стало легко. Объявлю ему, что узнала и очень за него рада.
Успокоившись на этот счет, я расстроилась по другому поводу. Почему этот Игорь так на меня действует? Стоит ему появиться, и я, полностью потеряв голову, начинаю творить глупости. Ну просто гипнотическое воздействие. Что со мной происходит? Почему я фактически поддержала издевательства постороннего незнакомого человека над моим мужем? Как он вообще посмел? Какое его дело? И что ему вообще от меня надо?
Никакой лишней прибыли от более тесного знакомства со мной ему ведь не светит. Значит, я все-таки интересую его как женщина. Тут я вспомнила, что этот нахал мне посоветовал в первую очередь разобраться в себе. Иными словами, решил, что я в него влюблена, но мучаюсь из-за наличия мужа. Самого Игоря, видимо, наличие у меня мужа совершенно не смущает. С другой стороны, известие о моей свадьбе его не обрадовало. Однако и после этого у него явно не возникло сомнений в моем к нему расположении. Это что же выходит? На роже у меня написано, что он мне по ночам снится?
Щеки мои пылали. Хорошо еще, что я одна, и никто меня не видит! Нет, эту историю надо как-то завершать. Иначе добром не кончится. Если Виталий узнает… Мне даже страшно было вообразить последствия. Что я делаю? У меня муж, который так обо мне заботится. Из кожи вон ради меня лезет. Что мне еще нужно от жизни? Что за характер у меня дурацкий! Ну почему, когда у меня наконец по всем направлениям все наладилось, меня немедленно потянуло в опасную авантюру? Кто он такой, этот Игорь? Свалился как снег на голову и хочет испортить все, ради чего я так старалась! Из-за него я последний месяц даже писать не могу. А вдруг вообще больше не смогу? Вдруг я «исписалась»?
Из жара меня резко бросило в холод. Если я исписалась, это конец! Я ведь больше ничего не умею. Не идти же опять лаборанткой на кафедру. Я живо вообразила себе ехидную физиономию Эммы Никифоровны. Это будет часом ее торжества. В моих ушах почти наяву зазвучал голос матери: «Процветание не вечно!» С другой стороны, я уже написала столько, сколько иные классики сделали за всю жизнь. Неудивительно, что у меня кризис жанра. Да. Но я-то не классик. Их будут издавать и издавать, а меня, если я перестану делать хотя бы по новой книге в полгода, тут же забудут. И старое переиздавать перестанут. Свято место пусто не бывает. Кумиры меняются быстро. Сошел с дистанции – с глаз долой, из сердца вон. Заклюют, затопчут, забудут. А я уже не могу по-другому. Вот сейчас возьму себя в руки, сяду и напишу следующую главу. Назло всем!
Виталия все еще не было. Я включила компьютер. Экран укоряюще мерцал, но я не могла придумать ни фразы. Перечитала главу, на которой застопорилась. Не помогло. Разрыдавшись, я упала на кровать и уткнулась лицом в подушку.
Там меня и нашел вернувшийся наконец муж.
– Тасенька, на презентации что-нибудь случилось? Тебя обидели?
Его холодная с мороза рука нежно гладила мои волосы. Я зарыдала еще сильнее.
– Выкинули твою фотографию из календаря?
У меня от возмущения даже высохли слезы.
– Естественно, нет. Как ты мог такое подумать! Ерунда какая. Можешь сам полюбоваться. – Я указала на стол, куда бросила по приходе домой календарь. – Я там вся в листьях.
Он немедленно пролистнул календарь, нашел меня, одобрительно хмыкнул, затем, отвернув несколько листов назад, полюбовался на Блэди и Гурманову, после чего спросил:
– Ну и чего ты тогда рыдаешь? По-моему, горевать следует этим двоим. – И он помахал у меня перед носом обнаженной Блэди.
– Да что ты вцепился в эту ерунду! – К горлу у меня опять подступили слезы. – Я исписалась. Совсем исписалась! Не могу больше! Вообще не могу!
Он вздохнул, лег рядом со мной и ласково произнес:
– Это я виноват. Надо было все-таки нам вместе с Лялькой и Толей поехать в Италию. Устроили бы настоящее свадебное путешествие. Ты бы переключилась, новые впечатления. Вот только по времени больно неудобно получалось.
Его голос звучал так успокаивающе, что я перестала плакать. Милый, близкий, родной человек, у которого я всегда нахожу сочувствие. Мне сделалось легче.
– Наверное, лучше нам было перенести свадьбу на студенческие зимние каникулы, – сказала я. – Тогда бы тебя точно отпустили.
– Ну уж переносить… В «Атлантиде» бы не поняли. Им для рекламной кампании нужно было раньше.
– Плевать на «Атлантиду».
Виталий вздохнул.
– Плевать на них мы не можем себе позволить. Они наши кормильцы.
– Это я кормилец, а не они, – возразила я.
– Может, в чем-то ты и права, но это ничего не меняет. Как и свадьба в конце января. Устала-то ты сейчас. И отдых требуется сейчас. Слушай, Тася.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39