име
нно это игнорирование бесконечно многого и самого существен
ного делает для нас все понятным, постижимым, превращает реальность в «п
редмет познания», исчерпываемый общими содержаниями. Но это удается нам
лишь потому, что здесь для нас дело идет не о целостном, объективном соста
ве соответствующего явления, не о конкретной его полноте, а лишь об его от
влеченном содержании, выражаемом в понятиях. Напротив, там где мы Ц как в
отношении, определенном любовью, Ц направлены на конкретную целостнос
ть реальности, она для нас есть всегда вечно неповторимо единственное и
потому непостижимое. Мы спокойно регистрируем необозримо большое числ
о «смертных случаев» среди людей вообще; нам не мешает веселиться или за
ниматься текущими нашими делами тот общеизвестный факт, что примерно ка
ждую секунду на земном шаре умирает какое-нибудь человеческое существо;
мы привыкли в наше смутное время спокойно читать донесения о массовых уб
ийствах Ц даже женщин и детей Ц в сражениях международных и
гражданских войн. Мы знаем, что все это есть привычное, знакомое явление и
что умершие будут замещены новорожденными. Но когда смерть отнимает от н
ас любимое существо, то мы знаем, что никто и ничто на свете не м
ожет нам его заменить. Но лишь такое любовное отношение подлинно адекват
но существу реальности, ибо оно одно направлено на всю полноту ее конкре
тного содержания в разъясненном выше смысле.
Таким образом, безусловно «непонятное», ибо неуловимое в понятиях и пото
му «необъяснимое», существо единичного как неповторимо индивидуальног
о есть основоположный признак реальности в ее конкретном трансдефинит
ном существе. Обычно мы различаем понятия индивидуального и единичного.
Не все единичное индивидуально. Последний термин мы склонны употреблят
ь скупо, приберегая его для редких, как нам представляется, случаев подли
нно неповторимого, качественно единственного. Но мы видели, что для боле
е глубокого анализа, проникающего в трансдефинитное существо реальнос
ти, все конкретно-единичное в этом смысле тем самым индивидуа
льно. Эта индивидуальность, будучи, как указано, по самому своему определ
ению «необъяснимой» и «непонятной», есть, таким образом, как бы наглядны
й показатель непостижимого в существе реальности.
c
. Трансфинитность реальности
Но этим отнюдь не ис
черпана металогическая природа реальности, основанная на моменте ирра
циональности. Достигнутое нами доселе оставляет неразрешенным одно со
мнение. Поскольку момент иррациональности определяет металогичность р
еальности, его сущность и действие, по-видимому, состоит лишь в том, что он
есть корректив к ограниченности всего частного как дефинитного.
Но дефинитность каждого частного отрезка реальности определена п
ринципом отрицания, в силу которого каждый частный момент реальности, им
енно как нечто «такое», отличается от всего «иного», выделяется из него и
конституируется как определенность. Можно было бы поэтому д
умать, что изложенное выше («модальное») различие между конкретной реаль
ностью и логически определенным в понятии содержанием существенно тол
ько для частных моментов или элементов реальности. Другими с
ловами, могло бы показаться, что все изложенное выше различие есть лишь р
азличие во взаимном отношении между частями внутри целокупной реально
сти: через причастность иррациональному, как бы через погруженность в су
бстрат, каждый частный элемент реальности как бы связывается незримыми
нитями с целым, становится от него неотделимым Ц и тем самым становится
носителем полноты и глубины, неисчерпаемой в логических определенност
ях, Ц в противоположность определенным в понятиях частным с
одержаниям отвлеченного мышления, которые резко однозначно отделяются
одно от другого. Но все это различие могло бы, по-видимому, совсем не касат
ься целостной реальности как таковой, в ее всеобъемлющем единстве. Эта р
еальность как целое Ц даже включая ее иррациональный момент Ц есть вед
ь, казалось бы, именно то, что она есть; а это и значит, что ее поня
тие совпадает с ее реальной сущностью и адекватно последней. Из изложенн
ого выше анализа металогической природы, реальности, казалось бы, следуе
т, что всеединство реальности, если ему и не присуща раздельная дифферен
цированность систематического единства, во всяком случае, как целое, ест
ь «нечто вообще» Ц т.е. однозначно определенное «нечто». Мы могли бы сказ
ать, что металогическое единство хотя и не определяется принципом отриц
ания (законами «противоречия» и «исключенного третьего») и потому не диф
ференцировано, не распадается на раздельное многообразие содержаний
A , B , C .., все же оста
ется подчиненным принципу тождества, в силу которого оно ест
ь «нечто вообще», как бы «всеобъемлющее содержание», т.е. сверхвременно т
ождественное и тем самым однозначно определенное содержание. Его можно
было бы уподобить художественному произведению, скажем, картине, котора
я ведь тоже есть нечто большее и иное, чем совокупность всех ее частных со
держаний Ц отдельных красок и линий, Ц и может быть воспринята лишь как
целостное единство, и все же именно в качестве такового единства
имеет совершенно определенное содержание.
Но можно ли действительно воспринять подлинно всеобъемлющее конкретно
е целое как определенное целое? Или, что то же самое, можно ли сч
итать принцип тождества началом, реально отделимым от других принципов
определенности (связанных с моментом отрицания и выражающих его), и мысл
ить независимо от них?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208