Я села на поезд. Он обнял меня, прощаясь, и я не испытала ни малейшего отвращения, напротив, мне было приятно… Весь обратный путь я мечтала, как девчонка. И так продолжается до сих пор. Я наконец нашла нежного мужчину, уважительного, с чувством юмора, широкими взглядами, любящего детей и умеющего прекрасно с ними ладить. Он вошел в мою семью и в мою жизнь с такой легкостью, что даже годы спустя я остаюсь под этим впечатлением.
В то время я много работала в Париже, у меня не было никакой личной жизни. Я была готова изменить все, покинуть Францию, поехать в другие места, в другие страны. Я кочевница, как пеулы, мне нужно двигаться. Моя старшая дочь говорит обо мне, когда я навещаю ее: «Смотри-ка, вот и туристка!»
Он всегда поддерживал меня и помогал мне. Он понял, что моя борьба – больше чем просто обязанность. Это страсть. Иногда мне случается быть вдали от него в течение многих недель, и я скучаю по нему, так же, как и он по мне. Тогда я звоню ему отовсюду – из Рима, Стокгольма, Лондона, Парижа, Африки, Азии, Нью-Йорка. Я была решительная и увлеченная вплоть до того памятного дня в ООН, где я представляла скромно, но достойно битву нашей европейской сети за предотвращение увечий женских гениталий.
Это было в марте две тысячи пятого года на Сорок девятой сессии ООН, посвященной положению женщин. На сессию собрались представители около шести тысяч негосударственных организаций. И когда мы узнали, что все правительства только что безоговорочно объявили о своей решимости присоединиться к принятому десятью годами раньше в Пекине обязательству бороться против насилия, причиняемое женщинам, мы зааплодировали и радостно закричали. Мы были одними из первых, кто начал борьбу, мы – маленькие, трудолюбивые мышки. Я чувствовала себя на седьмом небе: все должно измениться…
Но вечером, перечитывая свой доклад, с которым я должна была назавтра выступать в Цюрихе на конференции, организованной ЮНИСЕФ, я вернулась на грешную землю и заплакала. Вся моя жизнь прошла перед моими глазами, как фильм, в котором первая его часть граничила с ужасом.
С первой сессии ООН в Мехико в тысяча девятьсот семьдесят пятом году и со времени моего приезда во Францию прошло тридцать лет. Сколько женщин пострадали с тех пор и пострадают еще? Сколько женщин должны бороться, так же, как и я? Б скольких странах мужчины еще не знают выражения «права женщины»? Я была счастлива, слушая красивые слова мужчин-политиков. Я хотела тогда закричать о себе и о том, что я делаю, о моих страданиях и моем гневе, попросить их прекратить дискуссии и посмотреть самим на жизнь женщин, от чьего имени они принимали решения. Решения, которые будут применяться на практике, возможно, только через полвека…
Иногда я чувствую отчаяние и опустошение от бесконечного сражения. Так было три года назад в Италии, когда мне дали премию за активную работу. Премию я разделила с молодой женщиной из Бангладеш, которой сожгли лицо за то, что она отказалась выйти замуж. В тот день я плакала перед этой женщиной от злости и желания все бросить. Настолько велико и настолько бесконечно насилие мужчин.
Но потом ко мне вернулось мужество. Б Нью-Йорке, как в Генуе, Цюрихе или других городах, я снова ходила, ходила, ходила. Пока ноги носят меня, я не перестану бороться за права замученных и униженных африканских женщин.
Мама не говорит больше, что я много хожу. Я надеюсь, я верю, что она гордится мной. Я посвящаю ей эту книгу в надежде, что буду иметь терпение и мужество перевести ей каждое слово.
Я должна поблагодарить ее, так же как и моего отца, за то, что они отправили меня учиться в школу. Запрет думать был бы для меня страшнее физического увечья. Благодаря образованию, каким бы незначительным оно ни было вначале, я изменилась, получила доступ к информации и даже стала распространять ее сама.
В некоторых странах имамы проводят очень серьезную информационную работу. Цель – обучить читать и писать их соотечественников, поскольку они не все еще грамотны, а потому многие имеют ошибочное представление о тексте Корана. Важно, что имамы очень уважаемы в народе, и их слово тем более ценно.
С помощью некоторых организаций и санитарных служб кое-где в деревнях уже массово отказались от «вырезания». И этот прогресс очень существен.
Я хотела бы, чтобы эта книга стала для всех африканских женщин поводом для размышлений, а не скандалов. Я хотела бы, чтобы она была переведена на многие языки и распространена в Африке. Увы, это желание кажется мне невыполнимым в настоящее время. В Африке – устные традиции, можно рассчитывать на поэтов для ее распространения. И они уже взялись помочь нам.
Я поведала о своей жизни не для того, чтобы петь себе дифирамбы, а чтобы рассказать об упорной борьбе за свои права – права женщины и права человека, – благодаря которой я прошла путь от тени мангового дерева до ярко освещенных залов международных организаций. От тайного и интимного увечья – до битвы при ярком свете.
Наш долг – сказать «нет» всем формам насилия и увечья. Недопустимо калечить маленьких девочек, прикрываясь традициями, культурой или чем бы то ни было еще.
В этом долг каждой африканской женщины. И у каждой свой путь. Никто не вправе скрывать правду о сексуальных проблемах африканских женщин. Их половые органы – не дьявольские и не грязные.
Они дают жизнь!
Нью-Йорк, март 2005

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52